– Но перед смертью она выпустит новый сингл. Вот эту песню.
Я медленно иду по залу.
Невозмутимо – господи, да как же у меня получается держать себя в руках? – подхожу к полке с бестселлерами. Тут же цепляюсь взглядом за новый сборник Сэлинджера. А рядом стоит роман «Люди короля» местного автора Джоан Гринберг – я видела эту книгу в другом мире, когда заходила в новый магазин Фриды. Я тогда подумала, что надо поподробнее узнать про эту писательницу.
Но все эти книги еще не вышли в печать. Их нет ни в одном магазине. И тем не менее – вот они, на полке, прямо у меня под носом.
Прикасаюсь к томику Сэлинджера. Не к этой ли книге Фрида прикладывала мою ладонь, пытаясь доказать реальность нашего мира? Снова встряхиваю головой: надо срочно собраться с мыслями. Да, кажется, именно к ней. Во всяком случае, мне так кажется.
Точно не помню.
Я вспоминаю события последних недель. Простые мелочи, из которых складывалась моя жизнь, уютная и беззаботная. Спокойные пробуждения по утрам, привычная работа в магазине. Нежные и лиричные послания от мамы. Газетный некролог с именем Ларса, вовремя подвернувшийся под руку. Встреча с несчастным и жалким Кевином, убедившая меня в том, что много лет назад я приняла правильное решение. Бесплатные напитки вчера вечером – угощение от бармена.
И, наконец, родители, которые полетели правильным рейсом. Их самолет не рухнул в Тихий океан и благополучно долетел до места назначения. Какое счастье!
«Не бросай меня здесь, не хочу тосковать о несбывшемся. Пусть будет больно, пусть все закончится. Может, я еще сумею полюбить…» – поет Пэтси.
Я смотрю на Фриду. Она не сводит с меня понимающего взгляда. Ждет, пока я что-нибудь скажу.
– Сестренка… – выдавливаю я. И больше мне добавить нечего.
Глава 31
Просыпаюсь и жадно хватаю ртом воздух. Мы с Ларсом так и не выпустили друг друга из рук, лежим обнявшись, как и несколько часов назад.
Ларс открывает глаза:
– Что случилось?
Меня трясет; делаю глубокий вдох, чтобы унять дрожь.
– Выходит, все наоборот…
Протираю глаза и оглядываюсь по сторонам.
– Настоящий мир – здесь. Так ведь, Ларс?
– Здесь, Катарина. – Он прижимает меня к себе и шепчет на ухо: – Самый что ни на есть настоящий.
Заглядываю ему в глаза:
– Но как же так?! Там все было таким реальным, а оказалось… выдумкой.
Он отодвигается и задумчиво наклоняет голову:
– Не знаю, родная.
Вспоминаю все те мгновения, когда я сбегала в мир Китти. Я думала, что просто засыпаю. Думала, нужно лечь спать здесь, чтобы снова проснуться дома и очутиться в своей настоящей жизни.
Но на самом деле я не спала – если не считать последнего визита в другой мир, который с самого начала походил на сон. Теперь-то я понимаю. Не спала, а просто замыкалась в собственной голове и строила воздушные замки, которые помогали приглушить боль. Тело было здесь, а мысли далеко. Наверное, близким казалось, что по дому ходит бездушная кукла.
В горле встает ком.
– Прости меня, – говорю Ларсу, – пожалуйста, прости!
Он снова меня обнимает:
– Тише, все хорошо. Я понимаю. Все хорошо.
На глаза наворачиваются слезы.
– Я не знаю, как с этим справиться. Не знаю, как быть той Катариной, которую ты любишь. Как можно по-настоящему жить в этом мире, никуда не сбегая.
Крепко зажмуриваюсь, и перед внутренним взором встает образ Китти – ненастоящая я, придуманная маска.
– Ты справишься. Справишься и останешься здесь.
Ларс проводит ладонью по моим волосам, и я открываю глаза.
– Я хочу, чтобы ты была с нами, Катарина. Мы все, все до единого, хотим видеть тебя рядом. Нам без тебя никак.
Смотрю в его удивительные глаза. Я нужна им. Я им нужна.
– Хорошо. Я попробую.
Ларс улыбается и целует меня. Когда мы наконец отрываемся друг от друга, я поворачиваюсь к окну.
– Смотри-ка! Сколько снега на лужайке!
На ослепительно-голубом небе нет ни облачка, яркий солнечный свет искрится на свежевыпавшем снеге.
Ларс поднимается и подходит к окну.
– Красота. Но Митч с Мисси расстроятся. Снега не так уж много, уроки не отменят.
Я и сама слегка расстраиваюсь. Было бы здорово провести денек дома вместе с тремя малышами.
Разворачиваюсь, чтобы встать с кровати, и замечаю на тумбочке книгу в переплете. Смотрю на название.
– Ларс, я сейчас читаю эту книгу, да?
Он подходит, бросает взгляд на обложку.
– Ага. Ты говорила, что она тебе снится.
С улыбкой провожу по книге кончиками пальцев: на зловещем темном фоне подобно языкам пламени извиваются причудливые буквы, складываясь в название: «Надвигается беда», Рей Брэдбери.
– И вправду. Снится.
Перед уходом в школу Митч с Мисси слегка капризничают. Митч расстроен, что уроки не отменили: он-то надеялся целый день сидеть в игровой комнате и собирать железную дорогу.
– А теперь ничего не выйдет!
Щеки раскраснелись, звонкий голосок срывается от переживаний, Митч сам на себя не похож.
– Ничегошеньки не получится!
Как ни странно, успокаивать его принимается Майкл:
– Ладно уж, Митч. Выходные всего через два дня. Вот тогда и построишь железную дорогу. – Он говорит тихо и не смотрит на брата, только придвигается к нему поближе. – А я тебе помогу.
Мисси, в свою очередь, категорически отказывается надевать зимние сапожки:
– Они страшные!
При виде красных сапожек на меху она морщит носик.
– Мама, они ведь просто ужасные! Мне нужны новые.
– Мы купили их всего пару месяцев назад, – решительно отметаю я все возражения. – С сапогами все в порядке. Теплые, не жмут и не промокают. Надевай-ка.
С огромной неохотой Мисси натягивает сапожки, не сводя с меня возмущенного взгляда. В ответ я только пожимаю плечами.
Ларс, Митч и Мисси выходят из дома в восемь. Когда Митч с Мисси пошли в начальную школу – она находится всего в нескольких кварталах от нашего дома, – я стала отводить их на занятия сама и брала с собой Майкла. А по вечерам мы вместе встречали их после уроков. В детском саду Майкл закатывал истерики, если его разлучали с братом и сестрой, но с тех пор прошло много времени, он подрос и перестал так сильно переживать из-за ежедневных расставаний. Правда, в такие снежные дни Ларс все равно подвозит Митча и Мисси до порога школы. Неожиданно для самой себя я вспоминаю разные житейские мелочи, хотя мне никто о них не рассказывал.
