– Я не к этому стремилась! Просто так сложилась судьба, ничего не поделаешь. – Я заломила руки. – Фрида, вся моя жизнь изменилась, я даже глазом не успела моргнуть. Господи, мы ведь могли и не встретиться, Ларс тогда едва не умер.
Она фыркнула.
– Ага. Душещипательная история. Надо было написать письмо в газету, про вас бы напечатали трогательную заметку.
– И как она закончится? – тихо спросила я. – Какой финал у этой истории?
– Кажется, он разворачивается прямо на наших глазах. – Фрида вновь отвернулась, не желая на меня смотреть.
А теперь, сидя в своем кресле, Фрида сверлит меня злобным взглядом.
– Ты оставила меня ни с чем. Куча неоплаченных счетов, пара сотен книг в запасе и кое-какая мебель для магазина. У меня в кармане не было ни гроша!
Я опускаю глаза.
– Ты могла попросить помощи у родителей.
– Как ты себе это представляешь? Опять просить у них денег? Прийти, поджав хвост, и признать поражение?
Фрида отворачивается к окну, потом снова переводит взгляд на меня.
– Затея с магазином провалилась. Они окончательно поставили на мне крест. Я ведь… Я не вышла замуж. Не нашла близкого человека.
Я жду, пока она продолжит, но Фрида молчит, опустив глаза. Стряхивает пепел с сигареты, и серые хлопья кружатся над фарфоровой пепельницей.
Вспоминаю про Джима Брукса, о котором Фрида рассказывала мне в воображаемом мире. Если верить ее словам, они идеально подходят друг другу – в той жизни. Неудивительно. Там все у всех хорошо, включая Фриду. Я позаботилась о счастливом финале.
В реальности ее карьера и личная жизнь сложились совсем иначе. Не знаю, где она нашла деньги и как избежала банкротства. Я и не думала, что она обратится к родителям: Фриде всегда хватало смекалки, чтобы найти выход из любого тупика. Может, она умудрилась отыскать инвестора, как и в воображаемом мире. Но обходительному и влюбленному мужчине, вроде того Джима Брукса, попросту нет места в ее нынешней жизни.
И, кажется, я теперь понимаю почему.
Фриде не нужен никакой Джим Брукс. Она никогда не искала такого человека.
Ей просто хотелось, чтобы рядом был друг. Родственная душа, как говорила моя мама. По-настоящему верный и преданный соратник, готовый пойти за ней в огонь и в воду, а не просто добрая приятельница, какой я была для нее в воображаемом мире.
Но я сделала выбор, и это стало огромным ударом для Фриды. Не только для бизнеса; в конечном счете бизнес – дело десятое.
Вопрос в том, сколько боли я ей причинила?
Качаю головой. Я никогда об этом не задумывалась.
– Фрид… – тихо начинаю я. – Фрида, прости меня.
Она смотрит мне в глаза, снова затягивается сигаретой. Выпускает дым в сторону:
– Жизнь – такая штука, никогда не угадаешь, что ждет впереди.
Я нервно стискиваю в руках сумку и щелкаю желтой металлической застежкой. Подаюсь вперед.
– Надеюсь, ты когда-нибудь сможешь…
Незаконченная фраза повисает в воздухе, я не могу подобрать слова.
Фрида молча меня разглядывает.
– Наверное, ты права. Когда-нибудь смогу. Может, мне просто надо было снова тебя увидеть. Чтобы отпустить прошлое.
Я несмело улыбаюсь в ответ:
– Хотелось бы верить.
Она встает, напоследок затягивается сигаретой и бросает окурок в пепельницу.
– Мне надо перезвонить тому человеку. – Голос Фриды звучит ровно и невозмутимо. Она обходит стол, невесомо касается моего плеча и тут же убирает руку: – Китти, пожалуйста, прими мои соболезнования.
Мы смотрим друг на друга. Я вижу, как темнеют от боли ясные искрящиеся глаза Фриды. Отворачиваюсь, часто моргая. Она глубоко вздыхает, и я заставляю себя повернуться.
– Прости, что не была на похоронах. Ты права. Я должна была приехать.
Поднимаюсь, с трудом выпрямляя ноги.
– Спасибо. Для меня это очень важно.
Она кивает:
– Ладно. Береги себя и детей. И своего мужа.
– И ты береги себя. Может… – Я запинаюсь. – Может, еще увидимся.
– Может быть.
Она смотрит в окно. Обхватывает себя руками и бросает через плечо:
– Секретарь проводит тебя до выхода. Прощай, Китти.
Фрида с трудом сдерживает чувства. Явно хочет, чтобы я ушла: ей нужно побыть одной.
В последний раз киваю на прощание и ухожу.
Глава 34
Снег, лежащий на тротуарах, постепенно превращается в лужи. По Восемнадцатой улице несутся машины, около остановки тормозит автобус, но тут же отъезжает, не выпустив ни одного пассажира. Выхожу из офисного центра через вращающуюся дверь; солнце светит так ярко, что я прикрываю глаза рукой.
И вдруг прямо на тротуаре передо мной – родители.
– Мама, – выдыхаю я, – папочка!
Мама с папой улыбаются, и мне хочется броситься им на шею – но я знаю, что на самом деле их здесь нет. Они есть только у меня в голове.
– Это ведь просто выдумка. Вы ненастоящие, да?
– Китти. – Мама подходит ближе и кладет руку мне на плечо. Удивительно, насколько велика сила моего воображения: мамино прикосновение кажется совсем реальным, я и вправду чувствую ее пальцы сквозь ткань пальто.
Оказывается, человеческое воображение – поразительно умелый и трудолюбивый фокусник.
– Мы пришли попрощаться, милая, – говорит отец. – Вот и все.
Он останавливается совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки.
– Да, попрощаться. И сказать, как мы тебя лю-бим.
– Я тоже вас люблю.
Уголком глаза замечаю прохожего в темном пальто и шляпе: он обходит меня справа, потом озадаченно оглядывается. Наверное, принял меня за городскую сумасшедшую, эдакую чокнутую тетушку, которая остановилась посреди тротуара и болтает сама с собой.
– Я больше вас не увижу? Больше туда не вернусь? – Прикусываю губу и отворачиваюсь. – В тот… другой мир.
Впрочем, ответы мне хорошо известны: я ведь сама придумываю, что скажут родители. Вернее, что бы они сказали, если бы были рядом.
– Китти, воспоминания живут не здесь. – Мама касается моего лба. – Воспоминания должны жить вот тут. – Она постукивает кончиками пальцев по моей груди.
– Ясно. – Киваю. – Я буду скучать.
Папа качает головой:
– Не нужно скучать, мы всегда рядом. Просто немного по-другому.
– Вы ведь поможете мне… с детьми? – У меня в горле стоит ком. – Я без вас не смогу. Не справлюсь одна с малышами. С Майклом.
