– Шарахаются мальки… – продолжал оракул. – И опускается… Опускается на песочек… Тело белое!
Последнюю фразу Лека рявкнул так, что торговка подпрыгнула.
– Батюшки-светы! – залепетала она. – Это ж мостки супротив моей хаты, а я как раз белье с утречка постирать собиралась. И порты мои любимые, из сукна заморского, тестем дареные… Людечки добрые, это что же деется! Чуть не потопла, да спасибо доброму человеку, надоумил! Что б я еще к тем мосткам подошла, да никогда в жизни! Спасибочки тебе, ведун, преогро… Э? Ведун? Ты куда делся?
Нас давно и след простыл. Пристроившись в тени гномьей палатки, откуда великолепно просматривался помост для глашатаев, мы с интересом наблюдали за суматохой, царившей на площади.
– Если она обманывает, то почему мне нельзя? – философствовал Лебка, неторопливо разламывая по бороздке сочную, оранжевую изнутри сливу.
– Ладно, но откуда такие подробности? Цветочки, незабудочки…
– Сие есть таинства магические, – нравоучительно сказал оракул. – Угощайся. Да бери, бери, не стесняйся, куда мне столько. Ишь, расщедрилась толстуха. Чувствую, отыграется на других покупателях. Ладно, мне пора. Надо до стрельбищ купить еще кой-чего, а то потом палатки закроются.
Минут десять я сидела в одиночестве, с интересом наблюдая, как настырный торговец тканями норовит всучить маленькой хрупкой женщине кусок полотна противного серо-зеленого цвета в черную крапинку.
– Но мне не нравится эта расцветка! Она какая-то неживая! – возражала женщина.
– Так возьмите на саван! – тут же нашелся торговец.
Женщина суеверно перекрестилась и троекратно сплюнула через левое плечо.
Досмотреть торги мне не удалось – на меня, тенек и сливы наткнулся Вал, вооруженный до зубов и всклокоченный до кончиков пальцев.
– Сидишь, цыпа?
Я плюнула в него косточкой.
– Тебе-то что?
– Да вот интересуюсь, сколь ты из бутыли отпить успела, прежде чем обмылки распознала?
Я расхохоталась, рассыпая сливы.
– Ну, удружили… То-то Учитель свирепствовал!
– А что, ты для него покупала?! – неподдельно ужаснулся Вал.
– Ну не для себя же, – увильнула я от прямого ответа. Морда тролля побледнела, затем позеленела, как кабачковая завязь. Вал предпочел бы сразиться с легионом демонов, чем подложить свинью могущественнейшему архимагу Белории. – Да ничего вам не будет, успокойся. Я все взяла на себя.
– Ты настоящий друг! – наконец выдохнул Вал. – Я твой должник. Хошь, погуляем по обжорному ряду? Я тебе бублик куплю.
– Нет уж, спасибо. Скоро придет мой друг.
– Ну и что, я ему руку сломаю, он и отстанет, – беззаботно отмахнулся тролль.
– Лёну-то?
Вал снова позеленел.
– Ва-ва-вампир?!
– А что тут такого? Вампиров никогда не видел?
– В том-то и дело, что видел, – тролль очумело покрутил башкой, – не то плохо, что вампир – в постели один гхыр. Но этот вампир… Как у тебя с историей, цыпа?
– Плохо. Все время влипаю, – невесело пошутила я.
– Слова «Пятнадцатая война» тебе что-нибудь говорят?
– Война людей с вампирами. Закончилась перемирием после того, как на сторону вампиров встали эльфы, гномы и прочие нелюди, а также большая часть Ковена Магов, – заученно отбарабанила я.
– А до перемирия было гхырово, – подытожил Вал. – Вампиры дрались, как мракобесы. На одного убитого вампира приходилось до двадцати человек, но, тем не менее, вы постепенно брали верх, исключительно численностью. А теперь поскрипи мозгами. До этой войны на десять вампиров приходился один беловолосый. После – один на две-три тысячи. Дошло?
– Дошло. Беловолосые гибли чаще.
– Как думаешь, почему?
– Не умели драться? – предположила я.
– Напротив. Они умели драться. И дрались в первых рядах. Беловолосые – не только телепаты и судьи. Они еще и прирожденные воины, созданные для битвы. Причем битвы смертной, неравной, ибо намного превосходят обычных вампиров силой, ловкостью и живучестью: могут некоторое время сражаться с распоротым животом, пробитым сердцем, потеряв девять десятых крови. Сражаются, не щадя ни себя, ни других, посему обычно выносятся с поля боя по кускам. И если Лён покинул Догеву, вывод очевиден – дело государственной важности, то бишь кому-то набьют морду.
Я не поверила троллю:
– Чушь. Он приехал на стрельбища.
– Мораан! – Вал в сердцах сплюнул под ноги. – А я так хотел поучаствовать!
– А что тебе сейчас мешает?
– Встать на пути у Повелителя? Ну уж нет. Гхыр с ним, с призом.
Зная о любви тролля к деньгам, а в особенности к дармовым деньгам, я не на шутку обеспокоилась.
– Он же не собирается подтасовывать результаты, правда?
– Да нет, вряд ли, – брезгливо передернул плечами тролль. – Морду можно и после стрельбищ набить…
Между нами протиснулась торговка с лотком подовых пирогов на меду.
– А вот кому пирожки? – заверещала она, опасно жонглируя лотком. – С пылу, с жару, медяшка за пару!
Мы отоварились. Торговка исчезла так же стремительно, как и появилась, иначе именно ей пришлось бы щеголять с подбитым глазом. «С пылу, с жару» пирожки были в лучшем случае позавчера.
– Вал, у тебя что, крыша поехала? Лён великолепный стрелок. Вполне естественно, он хочет попытать счастья. Я тоже.
– Ты участвуешь? – удивление Вала не имело границ. – Да ты хоть лук в руках держать умеешь?!
– Боевой – нет, – честно призналась я. – Ничего, так даже интереснее. Посмотрим, что скажет Лён, когда я окажусь по другую сторону черты.
– Ну, тогда я в команде, – повеселел тролль. – Прикроешь меня, если что. А вообще поосторожней с ним. Это тебе не человек.
– Знаю.
– Не знаешь. Поверь мне, цыпа, уж я-то в вампирах разбираюсь. Лён – машина уничтожения, совершенная и безжалостная. Видал я этого вампирюгу в деле, натаскали его знатно – одинаково хорошо рубится обеими руками, навскидку стреляет из лука и арбалета, способен ребром ладони перерубить закаленный меч или голой рукой вырвать сердце прямо через кольчугу. И если он рассвирепеет, то, как говорят селяне в восточных землях, «трымай порты, ховайся у бульбу», пока башка цела. Ты не хихикай, а слушай спеца. Потом не до веселья будет.
– Чтобы Лён да рассвирепел? – хохотнула я. – Я две недели пыталась вывести его из терпения, но тщетно. Да скорее легендарный старминский отшельник посетит «Ретивого бычка»!
– Долгое воздержание – благодатная почва для греха. Я бы на твоем месте обзавелся парочкой амулетов. На всякий случай. А какой отшельник? В ските над речкой, рядом с женским монастырем? А я-то все думал, что ж он там по ночам роет и ведрами землю с обрыва высыпает…
