Дэн, муж Линды, строит нарты для меня. Он уже одни сделал. Они стоят на улице в ряду с другими нартами и ждут снега, а его нет и нет.
Новый маршрут
11 декабря 1999 года. Из дневника Федора Конюхова
Сегодня был длинный день. В 07:00 напоил собак, а в 09:00 уже побежали на тренировку все вместе. Первая – Линда, за ней ехал я, за мной Тони и Триш. Линда показывала новый маршрут на 25 миль.
После того как моя упряжка пробежала 25 миль, в 3 часа дня я запряг вторую свою команду, и мы пробежали еще 20 миль. Я побоялся бежать ночью по не очень знакомому месту. Решил, что завтра днем попробую сам найти дорогу.
Очень жду 16 декабря – день приезда моей Иринушки.
Ожидание
16 декабря 1999 года. Из дневника Федора Конюхова
Скорее бы шло время, сегодня прилетает моя жена Иринушка. Я так жду ее. Сейчас только 08:30 утра. А ее самолет прибывает в 22 часа. Так еще много.
Встреча
16 декабря 1999 года. Из записей Ирины Конюховой. Аляска, Анкоридж. Аэропорт «Северный»
00:35. Федор выделялся среди других встречающих: он похож на большую лохматую собаку, такой обросший и такой безумно красивый!
– Наконец-то я тебя дождался! Я так боялся, что не найду ворота, где выходят пассажиры. Здесь, оказывается, два здания: старое и новое. Меня такси привезло сначала в старое, но там никого не было, и я понял, что ваш самолет прилетает в новое. Хорошо, что там стоял какой-то частник, и он подвез меня сюда. Я все время переживал, что пропущу тебя!
Все собаки разные
17 декабря 1999 года. Из дневника Ирины Конюховой
11:30. Собачья ферма Линды Плетнер произвела на меня необыкновенное впечатление: от ста с лишним четвероногих животных, навостривших в мою сторону свои глаза, у меня слегка закружилась голова, я испытала восторг и умиление одновременно. Рыжие, белые, черные, серые, желтые, шоколадные существа – все такие разные и такие неповторимые.
Сначала я увидела собак Линды и Дэна, затем Федор привел меня к большой сосне, слева от которой я увидела два самостоятельных «поселения» собак.
– Какие мои? Те, что слева или справа?
Я внимательно посмотрела и сказала:
– Те, что слева.
– Как ты догадалась?
Догадаться было нетрудно. В левом ряду глаза собак смотрели на нас по-особому. Я читала в них радость, волнение, трепет, интерес, почтение, любовь и… преданность. Ту самую преданность в собачьих глазах, что выражает особую любовь к хозяину.
– Это Канн – вожак, мудрый, но независимый и упрямый; это Рэнжер, добрый, но ранимый; а это Датц, благородный, как князь… – Федор сам меня водил от будки к будке, определяя очередность знакомства.
– А это Мэрилин – собака особая. Он восемь раз ходил в «Айдитарод».
Большая черная собака оглушила меня своим басом.
– Да уж вижу.
– Я имею в виду не только его внешность, но и повадки. Собаки его породы неспособны определять путь по запаху. Мэрилин ориентируется в пространстве только после того, как увидит дорогу. Поэтому он может быть лидером лишь на обратном пути… Ну а теперь надо подойти вон к той собаке. Что ты скажешь? – спросил он, проявляя явный интерес к моей реакции. – Это Дар.
За обликом собаки скрывалось нечто большее. Собака-человек! Дар смотрел на нас так, как будто абсолютно все понимал. Я настолько сильно была им впечатлена, что не заметила, как надолго мы задержались у его будки. Мне захотелось присесть и пообщаться с Даром так же непринужденно и без отсчета времени, как во времена Сократа велись беседы его учеников с великим мудрецом.
– Какой ты счастливый и богатый! Как же много у тебя их – преданных и добрых.
– Я рад, что тебе понравились мои собачки. Я за это переживал.
Собаки в ботиночках
18 декабря 1999 года. Из записей Ирины Конюховой
Мы ездили по маршруту 15 миль. Я сидела на четырехколесном мотоцикле сзади Федора, обхватив туловище мужа руками, и наблюдала, как собачки тянут мотоцикл вместе с нами. Температура воздуха минус 17 градусов по Цельсию, но я тепло оделась и укутана сзади брезентом. Снега на Аляске до сих пор очень мало для катания на санях. Кое-где попадается голая мерзлая земля, которая кажется подозрительно колючей от мелких камней.
На всех собаках были надеты ботиночки или бутсы из плотной черной ткани. Если заледенелый острый камешек воткнется в незащищенную собачью лапу на ходу, то она неизбежно будет глубоко повреждена. Долгое заживление лапы не позволит собаке бегать в упряжке. Поэтому без ботиночек нашим бегункам сейчас очень опасно отправляться в путь.
Сегодня тренировалась команда Рэнжера. Он второй лидер в упряжке у Федора. Порода этого самца – маламут, смесь волка и сибирской лайки. Он бежал с Мэрилином в одной упряжке. По сравнению с последним Рэнжер юнец. Но Мэрилин не претендует на лидерство. Он знает свои возможности и лишь поддерживает Рэнжера, давая ему право самому решать, в каком направлении идти.
Но что-то у Рэнжера сегодня не ладилось. Он все время сбивался на поворотах, как будто не был уверен в том, какой должна быть дорога.
– Джи, Рэнжер, джи, джи! – Федор беззлобно покрикивал на Рэнжера.
Слово «джи» означает «направо», но Рэнжер почему-то тянул влево.
– Майк! – вдруг закричал Федор. – Опять он присаживается. Ну что это за собака! Как опорожняться, так он усаживается, как на горшок. Нет, ты посмотри на него! Майк! Вот паршивец! Опять из-за него веревки запутались.
Из-за Майка генлиния пришла в беспорядок. Федор вынужден был остановиться, чтобы распутать веревки.
Собак нельзя все время кормить
19 декабря 1999 года. Из дневника Федора Конюхова
08:00. Сегодня я ездил на тренировку собак команды Канна. А Иринушка ждала меня на ферме. Она очень любит собак, но ее нельзя надолго оставлять одну возле них, она все время хочет их кормить и кормить. Иринушке все собачки кажутся постоянно голодными и худыми. Хотя на самом деле это не так.
Первый раз на санях
24 декабря 1999 года. Из записей Ирины Конюховой
06:30. В ночь с 23 на 24 декабря выпал обильный снег. Мы проснулись утром, выглянули в окно и ахнули. Снег засыпал даже крыльцо.
10:30. Сани, или, как их называл Федор, нарты, ждали своего часа в мастерской у Дэна. Они были в два метра длиной, но не очень широкие. Длинные полозья сделаны из белого пластика и сзади походили на две лыжины. На них и будет стоять Федор во время движения.
