«А у пущих воров и заводчиков ломаны руки и ноги колесами: и те колеса воткнуты были на Красной площади на колья; и те стрельцы, за их воровство, ломаны живые, положены были на те колеса и живы были на тех колесах не много не сутки, и на тех колесах стонали и охали…»
Петр I в тот день, вечером, был на пиру, устроенном Лефортом, и, по свидетельству современника, «оказывал себя вполне удовлетворенно и ко всем присутствующим весьма милостивым». Так, с пострижения в монахини законной жены – матери наследника престола, с привезенной из Европы невиданной на Руси смертной пытки – колесования и начиналась петровская европеизация нашей страны.
Иначе, как сатанинской остервенелостью, невозможно объяснить невероятную жестокость Петра в эти дни.
11 октября были казнены 144 стрельца.
12 октября казнены 205 стрельцов.
13 октября казнен 141 стрелец. Поражает неутомимая изобретательность Петра на все новые и новые зверства.
17 октября рубить головы стрельцам он приказал своим ближайшим сотоварищам. Члены «кумпании», прошедшие школу «всешутейшего собора», легко справились с экзаменом. Князь Ф.Ю. Ромодановский отсек тогда четыре головы, а Александр Данилович Меншиков – недаром так любил его Петр! – обезглавил 20 стрельцов.
Всего 17 октября было казнено 109 стрельцов.
18 октября казнили еще 63 стрельца.
19 октября казнено было 106 стрельцов.
21 октября постригли в монахини Новодевичьего монастыря с именем Сусанна сестру Петра I царевну Софью.
Когда после пострига она вернулась в свою келью, ее ждал подарок брата: 195 стрельцов были повешены им в этот день возле Новодевичьего монастыря. Трое из них – возле самых окон кельи сестры. В руки им всунули челобитные. Трупы провисели в петлях пять месяцев. В свои палаческие забавы Петр втягивал и русскую аристократию.
«Каждый боярин, – пишет С.М. Соловьев, – должен был отсечь голову одного стрельца: 27 октября для этой цели привезли сразу 330 стрельцов, которые и были казнены неумелыми руками бояр, Петр смотрел на зрелище, сидя в кресле, и сердился, что некоторые бояре принимались за дело трепетными руками».
Превращая знатных представителей древних родов в палачей, Петр I не просто глумился над ними в устроенной мистерии, а ломал их.
Трудно было представителям знатных русских родов превращаться в палачей, но иного места не оставляла им затеянная Петром кровавая мистерия. Трясущимися руками рубили бояре головы обреченных страдальцев.
Схожую цель преследовало и насильственное брадобритие. Оно специально осуществлялось в предельно жесткой и унизительной манере, чтобы сломить волю русского человека, сделать его не способным к какому бы то ни было сопротивлению.
В Астрахани, например, поставлены были у церковных врат петровские солдаты, которые и рвали с корнем бороды.
«Стали мы в Астрахани, за веру христианскую и за брадобритие, и за немецкое платье, и за табак, и что к церкви нас и жен наших и детей в русском старом платье не пущали, а которые в церковь Божью ходили и у тех платье обрезывали и от церквей Божьих отлучали, выбивали вон и всякое ругательство нам и женам нашим и детям чинили воеводы и начальные люди».
Надо признать, что Петр действительно не терял времени за границей. Он блестяще овладел там психологией устрашения и подавления поданных…
Разумеется, не случайно совпадают эти жестокие казни, насильственное заточение в монастыре жены и указы о бритье бород.
Петр меняет все.
Жену… Армию… Страну… В следующем году он изменит само русское время, введя новый календарь.
В ноябре 1698 года со стрельцами было покончено.
Раскассировали по указу Петра 16 московских стрелецких полков. Стрельцов разослали по разным городам и там записали в посадские люди.
Их запрещено было принимать в солдаты.
Через два года, под Нарвой, жестоко аукнулось России добровольное разоружение ее Петром І…
4
С самого начала Великого посольства, сразу после рижского конфуза, Петр І начал вынашивать мысль о войне со Швецией. Разъезжая по городам Европы, он прорабатывал планы создания коалиции, искал и, как ему казалось, находил союзников.
Это свидетельствует о том, что к войне он готовился.
И вот, по сути, накануне этой тяжелой войны он раскассировал 16 московских стрелецких полков, то есть практически распустил всю свою армию!
Историки обыкновенно «забывают» этот факт, поскольку он свидетельствует о поразительной беззаботности Петра, о его абсолютной неподготовленности к исполнению царской должности.
Впрочем, не говорят историки и о том, что и сама идея добыть выход к Балтийскому морю начала осознаваться как стратегическая задача уже в ходе Северной войны, а вначале она заслонялась какими-то подростковыми обидами и планами отмщения…
19 августа 1700 года с Постельного крыльца был объявлен царский указ: «Великий государь указал за многие неправды свейского короля и в особенности за то, что во время государева шествия чрез Ригу от рижских жителей чинились ему многие противности и неприятства, идти на свейские города ратным людям войною с фельдмаршалком и адмиралом Ф.А. Головиным».
Разумеется, можно возразить, что формальная причина войны – это только предлог, а подлинные цели войны обыкновенно принято скрывать, пока они не будут достигнуты…
Это так…
Однако в нашем случае можно совершенно определенно говорить, что «царь горел желанием начать военные действия еще и потому, что в начале июля Томас Книпперкрон вручил Посольскому приказу вызывающий ответ шведского правительства на жалобу Ф.А. Головина о неучтивом приеме великого посольства в Риге. Вместо того чтобы наказать рижского генерал-губернатора Дальберга, на что рассчитывали в Москве, король взял его под защиту и отклонил все притязания русской стороны»
[92].
Так же, не по-царски, вел себя Петр I и в ходе недолгой Нарвской кампании…
18 ноября 1700 года, узнав о приближении армии Карла XII, он, подобно напуганному ребенку, в сопровождении А.Д. Меншикова и «фельдмаршалка и адмирала» Ф.А. Головина бежал в Новгород.
Генерал-фельдмаршал К.Е. де Кроа, на которого Петр I бросил под Нарвой всю свою армию, тотчас же перешел на сторону шведов, и 8-тысячный отряд восемнадцатилетнего Карла XII играючи разгромил брошенное царем 40-тысячное русское войско. Вся русская артиллерия досталась шведам. В плен были взяты десять генералов.
Таких позорных поражений еще никогда не знала русская армия.
После Нарвской победы в Швеции выбили медаль.
На ней был изображен Петр I, бегущий от Нарвы, – шпага брошена, царская шапка свалилась с головы. Надпись гласила: «Изшед вон, плакася горько».
