«Жившая в Ивановском монастыре духовномудрая старица блаженныя памяти Досифея послужила мне указанием на избрание пути жизни монашеской», – вспоминал потом преподобный Моисей Оптинский.
Последние годы жизни Досифея старалась жить в полном уединении…
Ее хоронили торжественно.
На похороны явилась вся московская знать, и во главе всех главнокомандующий Москвы граф Гудович, женатый на графине Прасковье Кирилловне Разумовской.
Тело затворницы положили у восточной ограды Новоспасского монастыря (здесь размещалась усыпальница рода Романовых), на левой стороне от колокольни. Могилу покрыли диким камнем, с надписью: «Под сим камнем положено тело усопшей о Господе монахини Досифеи обители Ивановского монастыря, подвизавшейся о Христе Иисусе в монашестве 25 лет и скончавшейся февр. 4 д. 1810 года».
А в настоятельских кельях, как свидетельствовал Е. Поселянин, хранился портрет усопшей, напоминающий собою черты лица ее царственной матери. На обороте портрета была надпись:
«Принцесса Августина Тараканова, в иноцех Досифея, постриженная в Московском Ивановском монастыре, где по многих летах праведной жизни своей и скончалась, погребена в Новоспасском монастыре».
По другой версии, дочерью Елизаветы была таинственная старица, жившая отшельницею в Московском Никитском монастыре…
Записывали в дочери Елизаветы Петровны и инокиню Аркадию, жившую под именем Варвары Мироновой Назаровой в Костромской губернии, а также княжну Баратову, жившую в Казани.
Отметим здесь, что многие историки вообще отрицают существование детей у Елизаветы Петровны и Алексея Григорьевича Разумовского.
«Если бы таковые были, то они воспитывались бы во дворце и со временем получили богатство, чины, положение, а не томились бы по разным монастырям, – рассуждает А.А. Васильчиков, автор исследования “Семейство Разумовских”. – Нельзя допустить, чтобы такой редкий семьянин, такой любящий брат, попечительный дядя, как граф Алексей Григорьевич Разумовский, оставил без всяких призрения и присмотра детей своих, никогда не занимался бы ими при жизни и ничего не отказал им по своей смерти».
При всей логичности этих рассуждений есть в них и некая червоточина.
Во-первых, ни о какой передаче власти своей дочери в обход ею же объявленного наследником Петра III Елизавета Петровна не могла вести речи, точно так же, как ее мать Екатерина I не могла передать власть ей, Елизавете, в обход Петра II.
Ну а граф Алексей Григорьевич, в отличие от прежних временщиков, обладал более флегматичным характером и на роль организатора заговора явно не годился. Но это не значит, что вопрос о будущем дочери, если она была, не обсуждался…
Как известно, вечером 24 декабря 1761 года Елизавета Петровна призвала к себе великого князя Петра и его супругу Екатерину и потребовала, чтобы в последние минуты ее жизни Петр поклялся не обижать ее приближенных, в особенности графа А.Г. Разумовского и камергера И.И. Шувалова. Будущий император торжественно поклялся исполнить ее волю.
Этим императрица, по сути, обеспечила бескровный переход власти к тридцатитрехлетнему Петр III, «маленькому человеку, которому довелось исполнять должность великого человека».
Тогда, очевидно, и была увезена за границу княжна Тараканова. Как мы узнаем из жизнеописания старицы Досифеи, никаких материальных затруднений за границей она не испытывала, и поэтому сомнение Васильчикова, как мог «такой редкий семьянин, такой любящий брат, попечительный дядя, как граф Алексей Григорьевич Разумовский, оставить без всяких призрения и присмотра детей своих», не имеет основания.
Княжне Августе Таракановой, если, конечно, она действительно была его дочерью, он обеспечил вполне достойную ее положения жизнь. И возможно, что как раз заботы о дочери и обусловили поведение Разумовского в дальнейших событиях. Как известно, он никак не противодействовал воцарению Петра III.
Не принимал он участия и в подготовке переворота Екатерины II, хотя именно граф Разумовский и давал 27 июня 1763 года праздник в Гостилицах, на котором Петр III и Екатерина II виделись последний раз. Но в ночь на 28 июня Петр III, узнав, что в Петербурге восстание, поплыл со свитою в Ораниенбаум, а оттуда послал в Гостилицы за графом Алексеем Григорьевичем Разумовским. Тот приехал и оставался при свергнутом императоре до его кончины.
Однако на положении его при дворе это никак не отразилось. Во время коронации Екатерины II в Москве Разумовский нес корону, а после бросал в народ жетоны.
И мы уже рассказывали, как отреагировал Алексей Григорьевич на провокацию с проектом указа, объявлявшим его Императорским Высочеством.
Разумовскому дозволено было тихо жить в обширных дворцах, окруженному малороссийской прислугой. Чуждый гордости и коварства, одаренный от природы умом, он был ласков, снисходителен и пользовался общею любовью. 6 июля 1771 года, когда после продолжительной болезни Разумовский скончался в Аничковом доме, имея от роду 62 года, княжне Августе Таракановой было всего двадцать пять лет, и очевидно, что именно болезнь и помешала отцу выдать ее замуж.
Но насчет того, что он «ничего не отказал детям по своей смерти», тоже не совсем верно. Хотя все состояние умершего графа и перешло к его родному брату, гетману Кириллу Григорьевичу Разумовскому, но в состоянии этом были обнаружены, как явствует из исследования того же А.А. Васильчикова, такие прорехи, в которых могло уместиться любое наследство.
Можно только подивиться, как чудовищно несправедливо устраиваются судьбы в Доме Романовых…
Родная дочь императрицы Елизаветы Петровны становится монахиней-затворницей, а чужеземка Екатерина II – императрицей.
Но могло ли быть иначе, если преемники Петра I и заняты были чудовищно несправедливым делом. Из Святой Руси строили они рабовладельческую империю, где рабами становились сами русские.
Безошибочным было подлое классовое чутье стремительно формирующегося класса дворян-рабовладельцев. Они согласны были принять любого государя, лишь бы этот император был как можно более чужим по крови порабощенному ими народу.
И вот когда думаешь об этом, снова встает вопрос: а не для того ли, чтобы постигли мы эту страшную правду истории послепетровской России, и изнашивала полковничий мундир мужа блаженная Ксения?..
Мы уже говорили, что ее супруг, возникающий из предания, из легенд, из слухов, как-то странно распадается на куски, которые могут быть соотнесены с различными историческими персонажами (тем же А.Г. Разумовским), вернее, какими-то реалиями этих персонажей, но никак не с реальным живым человеком. Даже в имени Андрей Григорьевич (Федорович) Петров, кажется, собираются имена, вокруг которых совершался тогда ток русской истории…
Мы уже говорили, что «дщерь Петрова», взойдя на престол, начала свое правление с установления культа Петра Великого. Именно с ее правления имя Петра I начало обрастать мифами, перекочевавшими в XIX веке в академические и университетские труды историков как бесспорные исторические факты.
