В указе было разъяснено также, «каким порядком по их императорским величествам блаженной и вечной славы достойной памяти великом государе императоре Петре Федоровиче и великой государыне императрице Елисавете Алексеевне траур во весь год на четыре квартала быть имеет, начиная от 25-го ноября».
Но важен, разумеется, был не порядок траурных мероприятий, а соединение на один и тот же день кончин Петра III и Екатерины II. Царствование Павла становилось как бы прямым продолжением правления Петра III.
Николай Карлович Шильдер называл дальнейшие мероприятия загробным апофеозом Петра III.
«1796 года ноября 19-го числа, повелением благочестивейшаго самодержавнейшаго, великаго государя нашего императора Павла Петровича, – повествует летопись Александро-Невской лавры, – вынуто тело в Невском монастыре погребеннаго, покойнаго благочестивейшаго государя императора Петра Федоровича, и в новый сделанный великолепный гроб, обитый золотым глазетом, с гербами императорскими, в приличных местах с гасами серебряными, с старым гробом, тело его положено. В тот день, в семь часов пополудни, изволили прибыть в Невский монастырь его императорское величество, ея величество и их высочества, в нижнюю Благовещенскую церковь, где стояло тело, и, по прибытии их, открыт был гроб; к телу покойнаго государя изволили прикладываться его императорское величество, ея величество и их высочества, и потом закрыто было».
25 ноября, в десять часов утра, император Павел совершил коронацию праха Петра III. Он вошел в Царские врата, взял с престола корону и возложил на себя, а потом, подойдя к останкам родителя своего, при возглашении вечной памяти положил ее на гроб императора. В тот же самый день, во втором часу пополудни, императрица Мария Федоровна возложила корону на главу покойной государыни, тело которой было перенесено в тронную комнату на парадную кровать, а в седьмом часу тело императрицы Екатерины положили в гроб.
1 декабря герольды возвестили всенародно о предстоявшем на другой день перенесении тела императора Петра III из Невского монастыря в Зимний дворец.
В морозный день 2 декабря все полки гвардии и бывшие в столице армейские полки выстроились от Зимнего дворца до Александро-Невской лавры, откуда в одиннадцать часов утра и двинулась печальная процессия с останками Петра III. За гробом шествовали пешком в глубоком трауре их величества и их высочества. В шествии участвовал также и убийца Петра III, граф А.Г. Орлов-Чесменский, которому доверено было нести императорскую корону.
По прибытии процессии к Зимнему дворцу гроб Петра III был внесен в зал и поставлен на катафалк рядом с гробом императрицы Екатерины II.
5 декабря оба гроба одновременно перевезены были в Петропавловский собор. В процессии колесница с гробом императрицы следовала впереди, а за нею двигалась колесница с гробом императора, за которым шествовали их величества и их высочества.
На лице у императора заметно было больше гнева, нежели печали; он на всех глядел свысока. Императрица Мария Федоровна плакала.
До 18 декабря народ всякого звания был допускаем в крепость беспрепятственно.
«Два гроба и сердца, судьбою разлучены,
Соединяет сын, примерный из царей!
Пад к императорским стопам его
священным,
Россия чтит пример любви сыновней сей;
И зря в чувствительном порфирородном
сыне
Чувствительна царя, отечества отца,
Чего лишилася в Петре, Екатерине,
То в Павле возвратя, благодарит Творца», —
писали об этом «загробном апофеозе» 9 декабря 1796 года «Санкт-Петербургские ведомости».
Тогда же появился ряд аллегорических картин…
Одна из них называлась: «Эксгумация Петра III 8 ноября 1796 в присутствии Его Величества Павла I, императора всея России».
В храме, на возвышении, стоит гроб…
Поднятую гробовую крышку поддерживает с одной стороны монах, с другой – женщина в царском венце, олицетворяющая Россию. В правой руке у нее скипетр, а в левой светильник, освещающий поднимающегося из гроба Петра III.
Он протягивает руку императору Павлу…
Подле монаха стоит женщина, изображающая правосудие, и держит в одной руке весы, склоняющиеся к Петру III, а в другой – корону над его головой.
Павел Петрович, сжимая своей правой рукой руку отца, оборотился и другою рукою указывает на Петра вельможам, которые выражают радость и одобрение, и только граф А.Г. Орлов-Чесменский, позади этой группы царедворцев, в ужасе отстраняется от видения.
От гроба сползают змеи…
На другой гравюре на левой стороне изображен ад, там в пещере, за которой клубится пламя, сидят обнявшиеся Плутон и Прозерпина; внизу парки, цербер на цепи и три гиены. Харон отчаливает, чтобы ехать назад через Стикс. На берегу ада он оставил трех человек, в которых нетрудно узнать графа А. Орлова, князя Барятинского и Пассека. Один лежит распростертым, другой пал на колени, как бы умоляя о продлении жизни, а третий ломает себе руки. Фурии секут их пуками змей.
Правая сторона картины представляет за рекою Елисейские поля; там Павел ведет за руку Петра III, который в короне, порфире и со скипетром; позади них женщина в саване: это должна быть Екатерина II, а близ них – богиня правосудия с весами в одной руке и с опущенным мечом в другой; по правой стороне зрители этой сцены: императрица Мария Федоровна, ведущая за руку ребенка, великие князья Александр и Константин и великие княжны…
18 декабря останки Петра III и Екатерины II были преданы земле, после панихиды, в присутствии их величеств и всей императорской фамилии.
Такое развитие в русской истории получит «загробный апофеоз», зародившийся в жарких пуховиках «дщери Петровой», но произойдет это в конце 1792 года, а за пятьдесят пять лет до этого, в последние дни 1743 года, когда Фридрих II приказал княгине Ангальт-Цербстской везти Софию-Фредерику-Августу в Россию, ликованию и восторгам в семье штетинского коменданта не было границ.
За полгода до этого Елизавета Петровна сделала щедрый подарок брату своего покойного жениха голштинскому принцу Адольфу-Фридриху. Тогда 7 августа 1743 года, при заключении Абского мира, по настоянию императрицы Елизаветы Петровны он был посажен на шведский престол.
И вот второй, не менее щедрый подарок…
Уже 12 января 1744 года счастливая мать с невестой-дочерью выехала из Цербста в Берлин, оттуда в Кенигсберг, а затем в Ригу…
Срочно, как бы расчищая путь будущей императрице, перевезли из крепости Дюнамюнде в Раненбург (под Рязанью) семейство Анны Леопольдовны и Антона-Ульриха…
3 февраля 1744 года София-Августа-Фредерика, принцесса Ангальт-Цербстская, прибыла в Россию…
6
Считается, что Екатерина писала «Собственноручные записки», чтобы объяснить или, вернее, обосновать, почему она не могла не свергнуть с престола своего мужа.
