2
Поразительное совпадение… Открытие Бабиновской дороги совпало с венчанием на царство Бориса Годунова.
Новая дорога в Сибирь и новая династия…
Ясная и открытая дорога в будущее! Как только была открыта Бабиновская дорога, сразу двинулись в Сибирь русские крестьяне. Начиналось стремительное заселение Зауралья.
Только в 1599 году, по документам Верхотурской приказной избы, по Бабиновской дороге прошло в Сибирь около тысячи крестьянских семей. Правительство предусмотрело, кажется, все, чтобы не было «порухи» государеву делу.
Денежное вспомоществование выдавалось поселенцам дважды.
Аванс в пять рублей они получали при сборах в дорогу, а остаток в пятнадцать рублей переводился в Соликамск. Здесь местные воеводы расходовали часть «подможных» денег на то, чтобы обеспечить каждого поселенца тягловым и продуктивным скотом. В покупках лошадей и коров воеводы отчитывались, а чтобы полностью исключить возможные злоупотребления, при закупке скота присутствовали и посадские представители, которые хорошо знали цены на местные товары и пользовались доверием среди населения.
Начавшееся с 1598 года движение крестьян в Сибирь и предопределило будущие успехи землепроходцев. Русские крестьяне по Енисею и Ангаре выходят в Якутию и на Амур, достигают берегов Тихого океана, продвигаются дальше, оседлывая острова, выбираются и на Американский материк.
В отличие от своих современников – испанских конкистадоров, русские землепроходцы осваивали Сибирь, не сжигая, а отстраивая новые города, выводя новые сорта ржи и пшеницы, которые могли расти в Сибири.
По мнению академика А. Окладникова, «активная творческая работа по освоению Сибири велась непосредственным производителем русского общества – крестьянином, творцом материальных и духовных благ».
Путь этим землепроходцам-крестьянам и открывала дорога, проложенная соликамским крестьянином Артемием Сафроновичем Бабиновым.
Двести лет существовала она, и двести лет шел по этой дороге, неся на своей спине книгу, медведь с соликамского городского герба.
Остатки Бабиновской дороги сохранились и до наших дней.
Необычайное волнение охватывает тебя, когда поднимаешься на холм в селе Верх-Яйва Соликамского района и, приглядевшись, начинаешь различать следы старинного сибирского тракта. Спустившись под гору, он проходит через село вдоль правого берега Яйвы к перевозу, перебирается на левый, истончаясь, поднимается в гору и теряется в лесных сумерках.
Там начинается Сибирь…
Дорога…
Снова вдумываешься в великий смысл этого слова, перечитывая Соликамскую летопись, которую разыскал и опубликовал в середине XIX века пермский краевед А. Дмитриев.
Бесхитростно перечисляет летописец события, происшедшие в крае: прибыл на воеводство новый боярин, привезли колокол… Все события равновелики для летописца. Все они заслуживают того, чтобы быть отмеченными в истории.
Но, перечисляя события, случившиеся в округе, снова и снова возвращается летописец к дороге, проложенной его земляком в Сибирь.
Какую мысль пытался выразить соликамский летописец?
Чем взволновало его это известие, если, забывая о положенном по уставу каноническом спокойствии и лаконичности, снова повторяет он его?
Гневом и карами Ивана Грозного отбушевало калитинское племя и тихо истлело угольками Федорова царствия. В 1598 году умер этот последний отпрыск династии. Умер, не оставив наследника.
Династический кризис больно отозвался в стране. Верховное правительство уже не могло совладать с лавиной событий.
Началась на Руси Смута…
Пройдет всего семь лет, и на русский престол взойдет дворовой человек Романовых, монах-расстрига Гришка Отрепьев.
Пошатнутся основы государственности, и вот уже страшный для Руси 1611 год: взят поляками Смоленск, шведы в Новгороде, Псков в руках самозванца Сидорки; объятая огнем, полыхает Москва, а польский отряд укрылся за стенами древнего Кремля.
Тогда и запишет эту недобрую, дошедшую до Соликамска весть летописец: «Москва и прочие города взяты. Святейший патриарх Гермоген преставился…»
Нет, не по забывчивости снова и снова повторял летописец известие о Бабиновской дороге. Потому и волновала его эта мысль, что Бабиновская дорога ощущалась им как дорога русской судьбы, дорога, которая из пожара и смуты шла, кажется, совсем в другой мир, где у страны велась другая хронология.
Эта дорога связывала Святую Русь с пришедшей на смену Россией, и здесь совершенно иначе текло время!
Ведь именно в страшные годы Смуты поднимаются в Сибири русские города – Пелым, Березов, Сургут, Тара, Обдорск, Нарым. Именно в Смутное время, нимало не сомневаясь в крепости государства, раздвигают замечательнейшие русские люди границы державы, уходя все дальше на восток.
Уверенна и непоколебима их поступь.
В 1598 году заложено Верхотурье.
В 1600 году основан Туринск.
В 1604 году – Томск.
В 1607 году – Туруханск…
Всего двадцать лет потребовалось, чтобы поднялись в Сибири Кузнецк и Енисейск, Ачинск и Красноярск, Канск и Ишимск, Киренск и Якутск, Олекминск и Верхоянск…
И все эти люди, которые прокладывали новые пути, закладывали и отстраивали новые города, распахивали нетронутые земли, – все прошли по Бабиновской дороге.
Эта и была дорога Святой Руси…
3
И была проложена эта дорога из той сказочной дали, где умирали русские богатыри и разливались могучими реками…
Где пала Дунаева головушка —
Побежали речка Дунай-река,
А где пала Настасьина головушка —
Протекала Настасья-река…
Полноводной рекой разлился былинный богатырь Дон Иванович. Людьми раньше были и Днепр, и Волга, и Западная Двина. Превратился в реку и павший в битве с татарами Сухман-богатырь.
Потеки Сухман-река
От моея от крови от горячия! —
умирая, воскликнул он, и побежала среди лесов Сухона, вбирая в себя малые ручейки и речки. Поднялись на берегах ее деревеньки и города, и среди них – знаменитый Великий Устюг.
Поднявшийся на крови могучего богатыря, этот город унаследовал его силу и мужество.
Великий Устюг сжигали камские булгары и новгородские ушкуйники, князь Василий Косой и казанские татары; жителей косила моровая язва.
Но ни нашествия, ни пожары, ни «великие потопления», ни мор не могли погубить город, и после каждой напасти он заново отстраивался, наполнялся людьми, рос и богател…
«Славен город Москва!» – кричали на вечерней перекличке стрельцы в караулах.
«Славен город Вологда! Славен город Устюг!»
