А теперь – в десант!
Высадка на берегу, занятом врагом, для катерников не внове – натренировались в Добрудже. А тут как-никак своя земля.
Командующий флотом приказал высадить десант у деревни Григорьевка, что притулилась между морем и Аджалыкским лиманом.
Туда, от боевого участка на Тендеровской косе, направлялись крейсера «Красный Крым» и «Красный Кавказ», канлодка «Красная Грузия» и три эсминца. Этим отрядом кораблей командовал капитан 1-го ранга Горшков.
А Дунайская флотилия двигалась от косы Кинбурнской – как раз ее катера с мониторами и должны были высаживать десант.
К высадке готовились тщательно, даже учения устроили для морпехов – в Казачьей бухте, на главной базе. И сходни сколотили, и лотки для выгрузки боеприпасов.
Корабли еще и половины пути не прошли, когда шестерка «ТБ-3» выбросила воздушный десант – сто сорок бойцов высадились западней Аджалыкского лимана, ближе к селу Свердлово.
Задача их была проста – бесчинствовать на коммуникациях.
А цель всей операции, хоть и держалась в секрете, Инкину была ясна.
Румыны наступали на Одессу из района Гильдендорф, и Отдельная Приморская армия готовила контрудар, чтобы устроить группировке вражеских войск показательный разгром. А десант должен был оказать содействие в этом славном деле.
Когда завиднелся берег, подсвеченный пожарами (главный калибр линкора с крейсерами «зажег»), пришло время поработать летчикам. Двадцать истребителей 69-го авиаполка и двенадцать штурмовиков нанесли удар по двум немецким аэродромам – на тот, что находился у селения Баден, фрицы намедни перебросили три эскадрильи «Мессершмиттов», а на другой, у села Зельцы, два десятка бомбардировщиков.
Пушки и пулеметы, эрэсы и бомбы – все пошло в дело.
Расстреляв палатки с пилотами и технарями, советские летчики принялись курочить немецкие самолеты, стоявшие на взлетных полосах. То-то было шуму!
– К берегу! – скомандовал Инкин, глянув на часы.
Десантная операция шла, как задумано, чуть ли не по минутам.
Загрохотали орудия крейсеров, издалека, словно эхо, донеслась канонада – это артиллерийские батареи Одесского оборонительного района и орудия бронепоезда «За Родину!» вносили свой весомый вклад.
С криком «Полундра!» стали высаживаться бойцы 3-го полка морской пехоты. Их наступление было настолько стремительным и неожиданным для врага, что румыны не успели даже снять вешки с минных полей, и советские саперы собирали мины, как картошку в урожайный год.
Морпехи атаковали противника в Чабановке, Старой и Новой Дофиновке, продвинувшись с боями на двадцать километров на запад и юго-запад от Григорьевки.
Шесть румынских танков попытались остановить «черную смерть», но тут вмешались «ишачки» 4-й эскадрильи 69-го авиаполка. Их пушки и эрэсы послужили серьезным аргументом в споре – два Р-2 весело загорелись, и остальные четыре танка предпочли сдать назад.
Инкин даже позавидовал парням из морской пехоты – они продвигались вперед и били врага, а корабли уже отыграли свою партию…
Это мнение оказалось ошибочным – группа из девяти «лаптежников» налетела на эсминцы «Беспощадный» и «Безупречный», закружила вокруг, стала пикировать, противно подвывая, швыряться бомбами, и зенитные автоматы с катеров и мониторов открыли огонь.
Два «Юнкерса-87» упали в море, закончив полеты, а потом к флотилии присоединился крейсер «Красный Крым» – его зенитки отправили на глубину еще парочку немецких пикировщиков.
Старлей стоял на палубе БКА-13 и улыбался.
Победа! Маленькая, тактическая, но победа.
Ее залогом стала слаженность войск на земле, в небесах и на море. А отлаженное взаимодействие, помноженное на храбрость морпехов, привело к успеху всей операции.
Инкин фыркнул насмешливо – заговорил, как газета «Правда».
Так, правда же!
5. Одесская область, район Гильдендорфа. 22 сентября 1941 года
…Вальцев хмуро оглядел угловатую и высокую конструкцию бронетрактора. Засопел презрительно. «На испуг!» Тоже мне…
– Что, не нравится? – спросил Шевелёв.
– Не танк это, товарищ командир! – вырвалось у Михи. – Хочь убейте, а не танк!
Лейтенант вздохнул только:
– Да я разве спорю? А только выбора у нас особого нет – или безлошадными в тылу телепаться, или садиться в этот самый «НИ-1».
– Трактор, он и есть трактор, – продолжал бурчать Вальцев.
– Тебе ли привыкать? По машинам, короче… Сатаров!
– Здесь!
– Полезай. Я за тобой…
В «НИ-1» было еще теснее, чем в «бэтушке». Да что делать-то, правильно командир говорит – будешь только болтаться, как дерьмо в полынье, и все. А тут хоть видимость танка…
Жалко «бэтушку». Главное, в самый последний день подбили! Уже под самой Констанцей. Вальцев уже волноваться начал, куда именно их погрузят, на какой транспорт, и на тебе.
Вражеский снаряд угодил точно в дизель, расколотил мотор, и горящая солярка стала заливать подбашенное отделение.
Соляр – это вам не бензин, сразу не полыхнет, но уж коли загорелась, хрен ее потушишь.
Живо они тогда повыпрыгивали, прям как чертики из коробочки. Крышки люков так и остались торчать открытыми, напоминая уши какой-то смешной игрушки.
Шевелёв рассказывал, что немцы прозывали танк каким-то «Микки-Маусом» – это фильм такой есть у американцев, детский, про мышонка. Вроде как уши у него точь-в-точь как эти крышки над башней «БТ». Может, и так…
Вальцев вздохнул и вцепился в рычаги. Трактор, это точно.
После танка даже непривычно было, что двигун спереди.
Затарахтело, загудело все вокруг. Тронулись.
Одно радовало – никто смеяться не будет. Все танкисты из батальона старшего лейтенанта Юдина – на таких же «НИ-1».
Других в Одессе нет. Вернее, есть шесть «бэтушек» в Восточном секторе, но занятые.
А двадцать тракторов… ладно, бронетракторов под командованием Юдина прут на румын. Поздним вечером.
Стемнело уже, а они в атаку. Ну, тем лучше – никто не увидит позора механика-водителя Михаила Вальцева…
Ох ты… Грохот-то какой, мама родная…
«Бэтушка», та тоже гремит и лязгает, машина есть машина, но это… Такое впечатление, что все железяки в «НИ-1» развинчены и все это убожество вот-вот развалится.
– Миха, правее! Рви!
– Рву, – буркнул Вальцев.
– Фары включи! Не видно ничего. Мы так и в бой пойдем – румын пугать!
Раций на «НИ-1» не стояло, но систему сигнализации продумали. Вот с ближайшего бронетрактора замигали фонарем, предупреждая о готовности.
