7. Джинти довели
«Постарайся вернуться домой пораньше, слышишь, обязательно вернись домой пораньше, сегодня вечером нельзя выходить из дома…» Малыш Джонти заладил, как чертов попугай. Но я не собираюсь торчать дома из-за какого-то шторма, мать его. Я так ему и сказала: я не собираюсь торчать здесь из-за какого-то сильного ветра, Джонти.
Потом он поворачивается и протягивает мне эту штуку, какую-то трубку, что ли, чтобы я взяла ее с собой. Я спрашиваю, что это такое, а он отвечает, что это сигнальный огонь, который он сделал с какого-то сайта в интернете.
— Сигнальный огонь, да, — говорит он, — вдруг тебе придется выйти на улицу, а там эта Мошонка!
Я сказала ему, что ни за что не выйду на улицу с этой штуковиной в сумке! Взорвать себя еще не хватало! Поэтому я просто вышла на улицу, а он все упрашивал меня взять этот дурацкий огонь.
— Хватит, Джонти, — говорю я, — ты меня уже бесишь, — сказала я и ушла.
Сколько раз нам рассказывали эту чепуху про погоду? Усиление ветра. Бред собачий. Здесь всегда, блядь, ветрено!
Сажусь в автобус до Лита, двадцать второй номер. В сауне людно. Есть знакомые клиенты. Один постоянно приходит, просто чтобы со всеми трепать языком. Другой постоянный, культурист, но со страшно маленьким членом; может, это из-за стероидов, но ведь от них только яйца должны ссыхаться. Он всегда хочет трахаться, и приходится выложиться как следует, при этом он смотрит тебе в глаза, весь такой напряженный и жуткий, не лучше придурка Кельвина. Но в остальном смена сегодня простая.
Только я выхожу из душа, как появляется Кельвин и говорит:
— Я следующий.
И я ничего не могу с этим поделать. Чем больше ты его сторонишься, тем больше он заводится и хочет тебя трахнуть. А когда он начинает, нужно изо всех сил делать вид, будто тебе на самом деле нравится. Он превращается в сволочного психа, если ему кажется, что он вызывает у тебя отвращение. Но на этот раз все не так плохо, только сосок болит, так сильно он его сжал. Хуже всего словесный поток, что хлещет из его пасти.
Ужасно, что мне приходится ему давать, но здесь хорошо платят.
Поэтому я рада, что все закончилось, и теперь укладываю вещи в свой шкафчик. Затем я прохожу через комнату для отдыха, приемную и выхожу на улицу. Иду по Лит-уок в сторону центра. Тут подъезжает такси — а я даже рукой не махала, — и я вижу, что внутри Терри.
— Подвезти?
— А куда ты едешь?
— В Сайтхилл.
— А я — в Горджи.
— Мне по пути. Залезай, — говорит он, а потом слегка улыбается. — Давай! Я не на счетчике!
Я сажусь и мы едем в центр.
— Послушай, — говорит Терри, — если я вдруг забегаю вперед — только скажи, но вдруг ты хочешь потрахаться?
Я закатываю глаза:
— Я весь день только и делаю, что лежу в кровати.
— Ясно, но по собственному желанию — это ведь совсем другое дело.
Не понимаю, почему он не предложил этого раньше.
— Можешь трахать любую из нас когда угодно, но только в сауне. Уверена, что у вас с Виком общий халявный счет… и с этим, блядь, Кельвином.
— Да обстановочка там не та, — говорит Терри. — Девочка должна хотеть, иначе мне скучно.
И как бы смешно это ни казалось, но я действительно хочу. Прежде всего потому, что хоть мысленно я и была за тридевять земель от Кельвина, все равно не хочу всю ночь думать о том, что сегодня последним на мне был этот придурок. Прикол, конечно, но, сколько в постели не лежи, удовольствия ты никогда не получишь. Так можно и веру в себя потерять, потому что, даже думая о других вещах, иногда заканчиваешь смену и понимаешь, что теперь вот хочется нормально поебаться. Потому что на работе ты нормально не поебешься, а вот нужную волну иногда словить можно.
И вот я смотрю на этого Терри, на эту буйную кудрявую копну волос. У него в глазах тот же блеск, что и у всех ебырей.
— Я слышала, что ты парень не промах. Хорошо укомплектован по части шишки.
— Гарантия качества, — отвечает он, сворачивает с Горджи-роуд и останавливает машину в переулке.
8. Беготня
Ношусь как чокнутый, волнуюсь за малышку Джинти, дважды вниз по лестнице, да, точняк, дважды. Не знаю, где она. Пытаюсь дозвониться до нее по мобильнику, по мобильнику, точняк.
Мобильник.
Меня ужасно пугает мысль о том, что она может оказаться в этом урагане, в этой Мошонке. И вообще мне не нравится, что сюда занесло какой-то ураган, пусть знает свое место, тропики там или еще где, точняк! Уходите отсюда, ураганы, туда, откуда пришли! Не нужны вы нам здесь, в Шотландии! Помню, как Хэнк сказал, что, когда они были во Флориде, в Орландо, там был страшный такой ураган, точняк. Даже деревья делали мостик. Я сказал: «Делали мостик, Хэнк?» И Хэнк такой: «Ага, Джонти, выгибались назад по полной».
Но это были какие-то пальмы, а не настоящие деревья. Настоящие шотландские деревья такого не потерпят, какой бы там ни был ураган. Точняк, с настоящими деревьями такое не пройдет!
Поэтому я включаю «Улицу Коронации»
[16], там эта симпатичная девушка, немного похожая на малышку Джинти, и начинаю повторять про себя: вернись домой, Джинти, вернись домой или возьми трубку и скажи, что ты в безопасности, точняк, точняк, точняк…
9. Прибежище в «Пабе без названия»
Я сижу на заднем сиденье все того же кэба, и между ног у меня приятная дрожь, хорошо сочетающаяся с вибрацией мотора под сиденьем. Мы катим по Дейли-роуд, снаружи порядочно поливает и налетают резкие порывы ветра.
— Можешь просто выпустить меня вот здесь, — говорю я этому Терри.
— Ветер сильный, вообще-то, — отвечает он.
Господи, даже малыш Джонти, который мог бы работать машиной для ебли, никогда не отделывал меня так, как это животное! Но Терри я ничего не говорю, у него и так самолюбие раздуто дальше некуда, уж очень он важничает.
Я оборачиваюсь на него:
— Тебе-то что, сынок?
Кажется, Терри немного уязвлен.
— Просто, судя по всему, ты идешь в «Паб без названия». — Он указывает на пивную напротив.
Я вижу, как снаружи курит Дик Макгрегор.
— Ну да, иду.
— У меня есть маленькая посылка, которую нужно передать.
— Кому?
— Ты их не знаешь.
— Готова поспорить, что это один из братьев Баркси! Эван!
Терри закатывает глаза, словно я его раскусила и говорит:
