Иногда он забывает, везет пассажира или нет. Только увидев в зеркале заднего вида маленькую фигурку на заднем сиденье, Терри вспоминает, что снова подвозит Элис до больницы. Он с грустью сетует на то, что женщины вроде его матери всегда попадаются на удочку ничтожеств вроде Генри. В Королевской больнице он дожидается ее внизу, в кафе, телефон начинает урчать, раздается звонок. Длинный ряд цифр вызывает в памяти экзотические картины с отфаченными во время Эдинбургского фестиваля иностранками. Несмотря на проблемы со здоровьем и таблетки, которые он начал принимать, Терри инстинктивно жмет на зеленую кнопку. К его разочарованию, это Пуф.
— Вик… не узнал твой номер, приятель.
— Да, взял себе испанскую трубку; наверное, останусь здесь подольше. Легавые в сауну не заглядывали?
— Не припомню такого, Вик. — Терри встает и идет к выходу. — Но я знаю, что некоторые из них пользуются заведением. Я спрошу у телок… по-тихому, конечно.
— Молодчина, Терри, — бросает Пуф, а затем резко понижает голос. — Я не могу просить об этом Кельвина, потому что телки ему ничего не рассказывают. Они его недолюбливают.
Терри молчит, но про себя произносит: как будто тебя они любят, сукин ты сын.
Пуф расспрашивает о сауне. Терри говорит, что все в порядке, но Джинти по-прежнему не нашлась.
— Как сквозь землю провалилась.
— Чертовы шлюхи! — Интонация Пуфа на секунду дает трещину, но затем, уже в более сдержанном тоне, он добавляет: — Она была хорошей рабочей лошадкой. Надеюсь, она не сбежала в заведение Пауэра. Найди ее, Терри.
— Да я уже все глаза проглядел, — говорит Терри и смотрит, как на парковке хлещет дождь. Он делает шаг в сторону и автоматические двери открываются. Шаг назад — и они закрылись.
— Найди ее, — повторяет Пуф, теперь уже с ноткой озлобленности. — Она должна уяснить, что от меня, сука, не уходят, не сказав ни слова. Со мной такое не прокатывает.
Может, и правда, думает Терри, настало время перестать про себя называть Вика Пуфом.
— Хорошо, Вик, сделаю все, что смогу.
— О другом и не прошу, приятель, но, насколько я тебя знаю, этого будет более чем достаточно. Верю в тебя всем сердцем, — зловеще произносит Пуф и вешает трубку.
По природе своей Терри не из робкого десятка. В свое время он сталкивался со множеством ревнивых мужей и приятелей, попадались и те, кого разрушительные страсти доводили до безумия. Но от слов Пуфа, некогда бывшего презренным объектом насмешек, теперь по спине пробегают мурашки, и Терри ничего не остается, как содрогнуться украдкой.
Как только он делает ногой движение в сторону, двери снова открываются. Боковым зрением он видит, что за ним кто-то наблюдает. Невысокий худой человечек с редкими волосами на макушке и обильной шевелюрой на висках. Это парень Джинти, единокровный братишка, которого Терри видел в «Пабе без названия». Наверное, пришел навестить старого козла, размышляет Терри.
Джонти подходит к нему. Он выставляет вперед ногу и раздвижные створки открываются. Затем закрываются. И снова открываются. Наконец он смотрит на Терри.
— Поставишь ногу сюда — открывается. Поставишь туда — закрывается. Точняк.
— Все четко, — кивает Терри.
Джонти продолжает открывать и закрывать двери. Мужчина в форме охранника в дальнем конце коридора уже насупил брови. Он встает и идет в их сторону.
— Открылись. Закрылись, — говорит Джонти.
— Лучше перестать, приятель. Вон уже идут.
— Ой, — произносит Джонти. — А мне оставить их открытыми или закрытыми?
— Закрытыми, — отвечает Терри, берет Джонти за руку и подтаскивает к себе.
Охранник останавливается в нескольких шагах, держа большой палец на ремне своих фланелевых брюк. Несколько секунд он еще рассматривает их, а затем поворачивается и возвращается за свой стол. Терри выдавливает жиденькую улыбку:
— Ты ведь младший брат Хэнка, верно?
— Точняк, Джонти Маккей! Это я. Точняк. Ага. Ага.
— А я Терри. Терри Лоусон. Я старший брат Хэнка, ну, точнее, старший единокровный брат.
Джонти смотрит на Терри, он под большим впечатлением.
— Так это что, значит, ты мой брат и все такое?
— Единокровный брат, ага. Но здесь нечему особенно радоваться, это не то чтоб джентельменский клуб.
Кажется, это соображение заставляет Джонти немного приуныть.
— Мне всегда говорили, что есть и другие, ага, говорили. Моя мама и тот. Точняк, ага, ага. Другие.
— Их полно, дружище. Так, значит, твоя фамилия Маккей?
— Ага, потому что я ее поменял, как Хэнк и Карен, мои брат и сестра, когда мама стала встречаться с Билли Маккеем. Точняк, Билли Маккей. Пеникуик. Точняк. Но на самом деле я Джон Лоусон.
— Четко, — говорит Терри. — Значит, ты собрался его навестить?
— Точняк, собрался. А ты к нему пойдешь?
— Может быть, в другой раз, приятель.
Джонти кивает в ответ и собирается уходить:
— Увидимся, Терри! Увидимся, друг!
— Договорились, приятель, — улыбается Терри, провожая его взглядом.
Терри остается ждать Элис, он закуривает сигарету из пачки, которую взял вчера вечером в гольф-клубе, после того как Ронни выиграл у этого потного профессионала на последней лунке. Терри бросил курить восемь лет назад. Слава яйцам, доктор ничего не сказал насчет табака и наркотиков, хотя, вероятно, будет разумно предположить, что, имея серьезные проблемы с сердцем, нюхать кокос — и это в первую очередь — не лучшая идея. В конечном счете, осознав свою слабость и поймав хищный взгляд охранника, Терри сминает наполовину недокуренную сигарету и, вспомнив Джонти, открывает двери и щелчком выбрасывает окурок на улицу. В продолжение большей части следующих десяти минут он не сводит глаз с торгового автомата, борясь с желанием купить плитку «Кэдбери», пока наконец не появляется его мать. Вид у нее болезненный; Терри словно видит ее впервые в жизни, он чувствует порыв взять ее за руку, но она отстраняется.
Двери со свистом открываются, и в больницу входят две девушки. Даже несмотря на подавляющие эрекцию бромистые таблетки, которые ему выписали, Терри чувствует, как его корень посылает намеки. К удивлению Элис, Терри отворачивается к стенке.
— Там наверху был этот странный парнишка, — говорит Элис, морща от отвращения губы, — все подглядывал в окно, да так и не зашел.
Терри кивает в ответ, пока они пересекают парковку под тоскливой моросью:
— Да, я уже видел его раньше. Это малыш Джонти. Из тех ублюдков, что заделал этот старый хер, после того как бросил тебя!
Элис аж передергивает, Терри открывает перед ней дверь кэба. Она залезает внутрь, Терри садится на свое место, заводит мотор и выезжает с парковки. Он весь поглощен лишь одной мыслью: У МЕНЯ НИКОГДА БОЛЬШЕ НЕ БУДЕТ ЗНАТНОГО ЗАЕЗДА. Проходит какое-то время, прежде чем он замечает, что мать обращается к нему:
