— Жду не дождусь.
Я хочу докопаться до причины этой проклятой перемены настроения.
— Эта малышка, по которой ты сохнешь, она достала тебя, что ли? Старушка Оккупай? Черт бы с ней, не волнуйся ты из-за такого дерьма! Помнишь, что ты говорил насчет маршруток и девок?
Терри пожевывает нижнюю губу, словно собирается что-то сказать, но в итоге решает промолчать. Мы паркуемся на стоянке и идем в клуб, чтобы пропустить по стаканчику. Мы остановили выбор на Масселборо, потому что Мьюирфилд слишком популярен. В бар ведет темный и узкий коридор. В конце его какое-то сияние намекает на «свет в конце тоннеля», но не гарантирует его. Кажется, что шотландцы подчинились окружающей их снаружи темноте и перенесли ее не только в архитектуру и дизайн, где то и дело возникают темные закоулки, наводящие на мысли о потайных комнатах, но и в свои души, где тоже хватает неприметных и мрачных закутков. К нам присоединяется агент, Милрой. Этот заполошный на вид парень похож на владельца похоронного бюро, с короткой стрижкой на лысеющей голове и нервными серыми глазами жертвы, которая ждет, что на ее задницу вот-вот обрушатся новые бедствия. А вот кто заслуживает настоящей порки, так это ублюдок Мортимер, который до сих пор не появился здесь с бутылкой виски.
Я набираю его номер, и он отвечает, что только что выехал из эдинбургского аэропорта, потому что его рейс из Лондона задержали. Брехня в пользу бедных!
Я звоню Ларсу, чтобы сообщить об этом, и, разумеется, он совсем не рад этой новости, но ему становится лучше, когда я предлагаю сыграть партию в гольф. Он и его прихвостень, с которым Терри здоровается за руку, приезжают некоторое время спустя. Ларс говорит, что много тренировался и хочет удивить меня, когда мы будем разыгрывать бутылку, поэтому сейчас он предпочел бы сыграть раунд со своим партнером, этим светловолосым нацистом-головорезом с голубыми глазами-лазерами, беспрестанно выискивающими, что бы уничтожить. Мы отпускаем их вперед, а сами решаем сыграть вдвоем с Милроем. Терри берет на себя роль кедди, но сам просто украдкой разговаривает по телефону — наверное, с какой-нибудь киской, может быть, даже с малышкой мисс Оккупай, а игра тем временем идет своим чередом.
В конце концов появляется Мортимер, на нем плащ и кожаные перчатки, он несет виски в обычной холщовой сумке, как я ему и велел. Он собирается открыть рот, но я решаю, что в качестве наказания этот говнюк будет в течение всей игры сопровождать меня на поле. Ебать его в зажатые ягодицы! Он, конечно, берет под козырек, но на лице у него такое выражение, будто на нем всю ночь пахали.
Агент Милрой определенно неплох, у него десятый гандикап, но за нами плетется парочка ослов, и на каждой метке они отпускают комментарии по поводу того, как медленно мы играем. У одного парня темные, жирные волосы и истощенное лицо, он без конца моргает, словно какая-то подземная тварь, не привыкшая даже к такому скудному освещению. Второй придурок, более коренастый, с каштановыми волосами, почти неподвижен, но при этом глаза его хитро вращаются в глазницах взад-вперед. От обоих попахивает проблемами и криминалом. И вот на девятой лунке, перед узким фервеем, окруженным большими деревьями, как раз в тот самый момент, когда я собираюсь сделать первый удар, этот козел с иссохшим лицом кричит мне, что они хотят пройти этот участок первыми!
— Что? Ушам своим не верю.
— Вы должны дождаться своей очереди, — говорит Мортимер.
Этот кретин не обращает на Мортимера никакого внимания и смотрит прямо на меня.
— Да вы пиздец какие медленные, пацаны. Я хуею.
— Ждите своей сраной очереди! Кем вы, блядь, себя возомнили?
— Ах ты, сука, ебаный янки! — говорит жирный локон и, выскочив вперед, влетает мне лбом в лицо!
Контакт был минимальный, но ведь был, и, уже предвкушая судебную тяжбу, согнувшись пополам и держась за нос, я пячусь назад, совсем как эти педики-футболисты по телику.
— Ублюдок! Вы видели, что он сделал? Все это видели?
— У вас будут серьезные юридические проблемы, — рявкает Мортимер, приходя мне на помощь и помогая встать прямо.
Милрой подходит и спрашивает, не сломан ли у меня нос.
— Да я его едва тронул! — кричит виновник. — Не было никакого контакта!
И тут вперед выскакивает Терри:
— Я тебе, сука, покажу контакт, на тебе, хуйло! — Он выхватывает стальной паттер
[37] и вмазывает волосатому прямо по голени!
Этот дрочила вскрикивает и падает на землю.
— Ох, сука… ты мне, блядь, ногу сломал! — кричит он и смотрит на нас.
— В следующий раз череп проломлю, мудила ебаный. — Терри смотрит на него сверху вниз.
Более крепко сложенный дружок этого правонарушителя стоит рядом, сжимая и разжимая кулаки.
— Тебе тоже по ебалу накатать, а? — спрашивает Терри.
— Не-не, — отвечает темноволосый и начинает пятиться.
Отделавшись от Мортимера, я показываю рукой на преступника, которого уводит его сподручный:
— Вы на нас напали, я вас засажу!
— Он ударил моего друга! — Подельник указывает на Терри.
— Это была самооборона, говнари ебаные!
— Съебывайте отсюда нахуй, чмошники, давайте! — кричит Терри, размахивая паттером.
Тогда эти парни собирают свои вещички и сваливают, хромающего урода поддерживает его дружок.
— Спасибо, Терри. — Я киваю Мортимеру. — Мы должны вызвать полицию…
— Нет уж, оставьте, — говорит Терри. — Запомни, копы нахуй не нужны. Черт возьми, Ронни, ты же, кажется, бунтарь, чертов разбойник, а не какая-то привилегированная манда из Лиги плюща. — На этих словах он смотрит на Мортимера, и тому приходится это проглотить.
Слова Терри заставляют меня задуматься.
— Пожалуй, что так, но ведь он…
— С тобой все в порядке, парень просто рисовался, хотел тебя припугнуть. Если бы он и вправду хотел тебя уделать, он бы так и поступил. Положение у него куда более отчаянное, чем у тебя.
— Мне неприятно это признавать, но он прав, — говорит Мортимер. — С полицией у тебя здесь дела не заладились, Рон. Нам незачем еще сильнее компрометировать сделку в Ист-Лотиане.
Я смотрю на этого придурка, который ковыляет прочь вместе со своим дружком. Затем награждаю Терри широченной улыбкой:
— Ну и вмазал же ты этим ублюдкам! Черт возьми, Терри, да ты просто бешеный!
— Я скорее любовник, чем боец, Ронни; по крайней мере, был. Но я всегда верил в первый решающий удар. А потом нужно дать им выбор: или съебывайте, или давайте сдачи.
— Ого… — Я слежу за тем, как эти никчемные нищеброды с района пробираются между деревьев, направляясь к гольф-клубу и парковке. — А что, если они решат дать сдачи?
