заметить, что без меня ты всего
лишь большая никчемная манда!
Так что адьос, мошонка (а это все,
что у тебя без меня останется), до
новых встреч в следующей жизни!
Видишь ли, Терри, если ты не готов
трахаться, это еще не значит, что я
буду сидеть в паршивых трениках и
преть, будто старый кусок сыра, пока
ты пичкаешь меня сгущающими, сука,
кровь таблетками, чтобы только не
дать мне выпрямиться в полный рост
в присутствии дамы. Потому что этому
не бывать, приятель, ни за что, сука,
не бывать. Помнишь, Терри, помнишь
все эти тоннели любви, в которые ты
засовывал меня на протяжении долгих
лет. Сколько воды утекло, с тех пор как
ты затолкал меня в ту тугую киску, в ту
малышку Рейчел Муир, которой было
всего лишь тринадцать, а мне, грязный
ты маленький ублюдок Терри, всего лишь
одиннадцать ебаных лет, но разве я сказал
тебе хоть слово? Хуй там! Да еще какой! Не
перепуганная пипка мальчугана, нет, я весь
был внутри нее, и на этой грязной лестнице
ты вгонял меня вглубь, а себя — в состояние
сраного экстаза! А теперь пропустим все твои
последующие заезды и вернемся к тому, что
мы имеем сейчас: ни за что на свете эта пташка,
эта Суицидница Сара-Энн не станет последней
дыркой, которую запомнит твой старый грязный
пенис, можешь об этом даже не мечтать! Но ты
нарушил соглашение, приятель, поэтому с этого
момента одна из его сторон требует независимости…
независимости… свободу… свободу… свободу…
свободу… свободу… свободу… свободу… свободу…
свободу… свободу… свободу… свободу… свободу…
свободу… свободу… свободу… свободу… свободу…
свободу… свободу… свободу… свободу… свободу…
свободу… свободу… свободу… свободу… свободу…
свободу… свободу… свободу… свободу… свободу…
38. Очередной удар
по шотландским курильщикам
Я совсем не рад тому, что произошло, потому что я не девчонка и не люблю, когда со мной обращаются как с девчонкой или как с педиком. То, что сделал Морис, было неправильно, точняк, точняк, точняк, это было неправильно. Потому что оттуда должно выходить все плохое, а попадать внутрь плохое не должно. Разве что иногда, если это парень и девушка, для разнообразия, но никак не двое мужчин! Точняк, это неправильно. И поскольку Морис тоже протестант, а не католический священник и не тори из общеобразовательной школы, как на Би-би-си, то это еще более неправильно. Точняк, ага, еще более неправильно.
В заднице было ужасно странное ощущение, а в животе все выворачивало и болело. Морис только кряхтел да повторял: «Все в порядке, Джонти, сынок, это просто маленький перепихон, нечего так волноваться», а потом выкрикнул что-то про Аламо, но все равно это было неправильно, точняк. И теперь в моей голове стало еще одной надоедливой плохой мыслью больше.
Но я думаю о несчастной малышке Джинти, она такая холодная, лежит себе в бетонной колонне под новым трамвайным мостом, и я понимаю, что сделал что-то ужасно плохое. Я начинаю думать о Боге, о том, что Он за все меня покарает. А еще этот священник: если бы только фенийский ублюдок позволил мне исповедоваться в моих грехах! Не должно быть так, что для кого-то одни правила, а для кого-то другие. Это неправильно, точняк.
В этом интернете куча всяких дурацких идей. Говорят, можно взять бутылку, тряпку и немного скипидара. Потом поджечь тряпку, бросить куда-нибудь, вот и готова бомба. Легкотня. Этим я и собираюсь заняться. Буду делать бомбы. Потому что нельзя же им это спустить, точняк, нельзя. Сделать «коктейль Молотова» — это легкотня, нужно просто посмотреть в интернете. Джинти всегда ругалась на меня за то, что я провожу там слишком много времени. «У тебя скоро глаза квадратными станут, Джонти Маккей», — говорила она. А я отвечал: «Не-а, не станут, потому что я слышал, что больше всех в интернете сидят китайцы, а китайцев с квадратными глазами не бывает, вот так-то». И тогда Джинти просто говорила: «Да, подловил ты меня, Джонти, это верно».
Все, что нужно, чтобы сделать «коктейль Молотова», — это взять бутылку и наполовину наполнить ее бензином, ага. Обычным бензином, точняк. Можно добавить немного машинного масла вроде этого «Кастрол Джи-Ти-Икс». Защита двигателя с первой секунды. Точняк, точняк, точняк. Нужно пропитать тряпку, засунуть ее в горлышко бутылки и заткнуть резиновой пробкой так, чтобы конец тряпки остался снаружи. Затем поджигаем тряпку и швыряем бутылку, но только сильно, чтобы она разбилась о стену или пол.
А потом бах!
Легкотня!
Поэтому я спускаюсь в гараж и беру все, что нужно, кроме резиновых пробок, за ними мне приходится идти в шикарный винный магазин в центре.
— Резиновые пробки, — говорю я девушке в красивой блузке.
— У нас представлены разные.
— Вот эту упаковку с четырьмя, — говорю я ей, — вот эти.
— Могу я предложить вам что-нибудь еще? У нас превосходный выбор чилийского красного, каберне, только сегодня…
— Только четыре резиновые пробки, ага, ага, ага.
Тогда она берет деньги и пробивает чек. Они ужасно недешевые, эти резиновые пробки, но что поделать, это шикарный магазин. Точняк, шикарный!
Я возвращаюсь домой и собираю бомбы. Потом надеваю канареечно-желтую куртку, балаклаву и выхожу на улицу. По-прежнему холодно, уже начало темнеть, я иду под мостом. Мимо проезжает несколько машин, потом двадцать второй автобус. Я обхожу дом сзади и иду туда, куда посетители иногда выходят покурить. Я слышу их голоса внутри, в пабе. Тогда я подбегаю к боковой двери и закрываю ее своим запасным ключом. Иногда Джейк забывает ее открыть, и парни всегда жалуются, если хотят выйти покурить. Потом я возвращаюсь на улицу, подхожу ко входной двери, поджигаю две бутылки, распахиваю двери ногой, бросаю бомбы и снова закрываю двери! Я еще замечаю какого-то незнакомого парня, который смотрит на меня, а потом взрыв, пламя, вопли, крики. Я разворачиваюсь и несусь обратно к дому.
Это ужасно их напугает!
Когда я оказываюсь на лестнице, мне приходит в голову мысль, что, возможно, я перестарался, ага, перестарался, может быть, я немного вышел из себя. Я слышу, как снаружи доносится какой-то шум, крики и все такое. Я поднимаюсь наверх и вижу, как на лестницу выходит пакистанская женщина, мисс Икбал, со своим темнокожим ребенком, я говорю ей:
