Синд уныло побрел за ней. Все выходило ужасно и неловко.
Внизу недалеко от лестницы толпилась группа аспирантов-стихийников. Они колотили в дверь Фирса Хассела и выкрикивали гневные проклятья.
— Пошли уже, говорю, в конюшне сказали: он уехал.
— И что мы будем делать? У трупоедов на параде голем плоти намечается, а без чертова геммолога мы не доведем своего до ума! — Разгоряченный маг не заметил Мёрке и инквизитора. Остальные из компании испуганно смотрели на тех, кого раньше дразнили словечками и похуже.
— У вас все в порядке? — поинтересовалась Натт.
Лидер стихийников Ллоде Скрайд растерянно смотрел на профессора некромантии и ее спутника.
— Про трупоедов это я в шутку, — слащаво улыбнулся он, с любопытством изучая Синда.
— Охотно верю. Вас мы тоже за глаза называем по-своему, так что я не в обиде. А что с аспирантом Хасселом? — Мёрке старалась, чтобы ее голос звучал бесстрастно.
— Слетел с катушек. Пропускает репетиции, а у нас алмазный голем не готов, — недовольно заметил Ллоде.
— Алмазный? Ничего себе вы замахнулись, — присвистнул Синд.
— Да какая теперь разница. Без Хассела нам не справиться. А этот урод нас кинул. Сбегает в город и шатается по тавернам последние дни, или у молчуна Стаата околачивается с утра до вечера. Но всему же есть предел! Он и так в немилости у деканата. Еще один проступок — и точно вылетит с элементалей.
— Поговорить с ним не пробовали? — предложил инквизитор.
— Какое там! Он даже не слушает нас. А когда его выгонят, начнет трындеть об ущемлении прав южан. Идиот… — подытожил Ллоде.
— Может, вы с ним поговорите? — бросил из толпы рыжеволосый рябой аспирант, имени которого Натт не помнила.
— А мы-то чем поможем? — удивилась Мёрке.
— Так он же за вами хвостом ходил. Мне кажется, предложи ему ваш декан место на отделении некромантии, он бы без раздумий перевелся, — хмыкнул Ллоде.
— Чего?
— Ой, да ладно вам. Хассел на всех парах только о вас и трещал. Но вы его, видимо, в свое элитное окружение не приняли. А когда вас заклеймили, — Ллоде кивнул Синду и перевел взгляд на Мёрке, — а вы не остались в аспирантуре, он едва все не разнес на кафедре. Провалил вступительный на стихии. Хотя Фирс был лучшим на потоке. Вы что, серьезно не знали?
Синд и Натт с сомнением переглянулись. Стихийник действительно таскался за ними как тень, но только не чтобы подружиться, он пакостил им на каждом шагу и докладывал бывшему декану о любой шалости. А иногда и вовсе заходил слишком далеко в своих издевках и шутках. Вот так открытие…
— Ладно он, — Ллоде бесцеремонно ткнул пальцем в Синда, игнорируя правила приличия, — ревновал и гонял Хассела, но вы-то не заметили, что ли? После той выходки Фирс места себе не находил.
— А что я должна была заметить? Его расположение? Он меня в мертвецкой закрыл на ночь, а еще сдавал Хорраду регулярно. Я как-то три месяца мыла инструментарий за всеми некромантами! И это только верхушка айсберга… Про случай в Элскер Крик вообще промолчу, там вся ваша компания отличилась, — огрызнулась Натт, и Ллоде виновато опустил взгляд.
— Вы все же поговорите со своим дружком. Над ним уже занесли топор, но пока еще не поздно одуматься. Правда, от участия в параде Хассела уже отстранили, хотя он больше всех сделал для проекта, — аспирант с сожалением пожал плечами.
Когда стихийники оставили попытки найти геммолога и покинули восточное крыло, Мёрке серьезно посмотрела на Синда.
— Ты знал?
— О чем? Что Хассел первоклассный волшебник и провалил экзамены по собственной глупости? Конечно, знал. Летом на третьем курсе он мне ожог во всю спину оставил. Странное у него проявление привязанности, — хмыкнул инквизитор.
— Нет, что он хотел нашей дружбы, ты знал? — спросила Натт.
— Если Ллоде прав, то у Хассела явные проблемы с выражением чувств, потому что в его поступках я не видел ничего дружелюбного.
Глава 7
На следующее утро Мёрке проснулась от стойкого ощущения, что она не одна. И причина была вовсе не в дредкате, который никогда не спал и косился на нее тремя неупокоенными душами. Кто-то другой находился рядом. Это начинало раздражать. Хотелось немного спокойствия и тишины, а не врывающихся в ее жизнь проблем — своих и не только. Вернувшись вчера с ужина и осторожно отклонив предложение Синда проводить ее до комнаты, она с облегчением обнаружила, что метка побледнела. Инквизитор не обиделся на желание Натт держать дистанцию, хотя всем видом показывал, что сдаваться не намерен. Мёрке была благодарна ему за ненавязчивость, хотя, возможно, он и так получил больше, чем рассчитывал. Натт полночи пыталась остудить горящие щеки, переворачивая подушку бесчисленное количество раз. Прикосновения — то холодные, то жаркие — не шли из головы. Измучившись, она несколько раз принималась водить по проклятой отметине пальцами. Жалкое подобие ласк Синда.
И вот теперь, когда Натт могла поспать еще немного после ночной лихорадки, кто-то забрался на балкон. Она распахнула дверь и пожалела, что не оделась теплее. Лето подходило к концу, и утренняя прохлада хищно вцепилась в голые руки и лодыжки.
Прислонившись спиной к стене, на балконе сидел стихийник. Выглядел он чуть лучше: привел в порядок сальные лохмы и побрился, но даже за запахом шампуня она чувствовала, как от него тянет чем-то крепким и сшибающим с ног.
— О, привет, Мёрке, — Хассел слегка тянул гласные. — У тебя шикарный балкон. Я посижу тут?
— Прячешься? — догадалась Натт.
— Да, меня ждет весьма неприятный разговор с одногруппниками.
— Зачем ты это делаешь с собой? — Некромантка основательно продрогла и хотела поскорее вернуться в комнату.
— Хочется.
— Нравится строить из себя жертву? Сиротка-южанин, которого никто не любит?
Фирс поднял на нее злые глаза, и в какой-то миг Натт показалось, что он подскочит к ней и ударит, но промелькнувшая во взгляде ярость быстро сошла на нет.
— Нравится, — процедил незваный гость.
— Тогда не смею мешать, — Мёрке помахала ему рукой.
— Постой. Пусти, пожалуйста. — Он подставил ногу под закрывающуюся дверь.
— С какой стати? Прыгай, ты умеешь.
— Не могу. Я сюда-то еле подлетел и чуть не разбился. До вечера теперь даже искру не выбью пальцами, — признался Фирс.
— Черт с тобой, заходи. Как же от тебя несет… Что ты пил? Перегной? — Натт помахала ладонью у лица.
— Хьеммебрент. Трактирщик в Рискланде настаивает его на чем-то забористом. Хочешь, вместе сходим сегодня вечером. Угощу.
— Судя по запаху, он использует лошадиное дерьмо. Нет уж, как-нибудь без меня, аспирант Хассел.
