Гораздо лучше умереть, чем жить! Когда я нынче была на папиной могиле, то солнце так ярко светило, так хорошо было, что сейчас бы умерла, лишь бы надо мною солнце так же светило и тихо было бы на кладбище…
Но “роман” Лизы Дьяконовой не закончился и на этом. Была еще одна история.
В архиве Дьяконовой сохранилось письмо, которое пришло в Нерехту после опубликования в 1905 году в типографии “Товарищества И. Н. Кушнерева и С°” дневника Лизы, написанного на Высших женских курсах, и парижского “Дневника русской женщины”. На конверте было написано:
“Гор. Нерехта, Костромск. Гг. Дьяконовым (кому-либо), родственникам покойной Ел. Ал. Д-й, скончавшейся за границей в 1902 году. Автора 2-х дневников: 1) На Высших женских курсах, СПб. 1895–1899 и 2) Дневника русской женщины, Париж, 1900–1902. Сделайте такую милость, разыщите”.
И вот это письмо:
Прежде всего — простите меня, пожалуйста, что я осмеливаюсь писать Вам, не имея чести знать кого-либо из родных покойной Елизаветы Александровны. К этому принудило меня нижеследующее обстоятельство. Ознакомившись близко с обоими дневниками покойной, я, как, вероятно, и каждый, читавший их, от всей души моей жалею драг. (зачеркнуто. — П. Б.) безвременно погибшую Е. А., эту высоконравственную, чистую душою, телом и помыслами, прекрасную, умную, развитую девушку. Сердце мое преисполнено к ней такою жалостию, такою любовию, точно это любимая сестра моя.
Лиза, Лиза, бедная Лиза! Милая, дорогая, хотя и неведомая Лиза! Так всегда было: лучшие люди скоро оставляют этот мир, а посредственность долгое время в нем обитает.
Бедная, как мучилась она в своем нравственном одиночестве всю жизнь свою, исковерканную еще с гимназической скамьи. Одна, вечно одна, как в пустыне, хотя и среди многочисленного общества, она искала сродного себе по духу человека, мучительно искала и… не нашла.
И тот, кого она имела несчастие полюбить, ведь, по правде сказать, это я про парижского доктора Lencelet говорю, ведь он, как сын своей до мозга костей развращенной нации, он был по своему нравственному состоянию против Е. А., как… ну, как грязь против чистого снега.
Эх, Лиза, Лиза!
Просьба моя состоит вот в чем: я прошу Вас, прошу покорно, как милости, — не откажите, пожалуйста, одолжить мне ее карточку. Таковая у кого-либо из родных ее найдется. Если нельзя дать карточки навсегда, то одолжите на время. Я пересниму и оригинал с благодарностию верну Вам.
Исполните ради Христа, прошу, молю, умоляю Вас, исполните эту просьбу мою. Эта просьба моя не представляет никакой трудности к исполнению ее.
Так ради Бога, ради Христа исполните же ее!
Студент 4-го курса Казанской Духовной Академии Василий Дмитриевич Кулаков. Адрес: Казань, Консистория.
Ну вот она и нашла своего верного Рыцаря, своего Ланцелота! Рыцарь, оказывается, жил в Казани и учился в Духовной академии. Что с ним произошло потом? Но это уже другая история…
