Новые проблемы возникли в 1920-е и 1930-е годы в связи с окрашиванием волос. Мужчины и женщины издревле окрашивали волосы, чтобы придать им более модный оттенок или скрыть седину, однако новоизобретенные химикаты, применявшиеся в красках для волос, оставляли за собой шлейф «ужасающих» несчастных случаев. В те же годы вспышки болезненного «мехового дерматита» вызывали дешевые шубы и оторочки из кроличьего меха, крашенные под более ценный мех
[357]. Некоторые последствия опасных, но все еще легальных косметических средств были продемонстрированы средствами графики на выставке «Американская комната ужасов», организованной в 1933 году Департаментом сельского хозяйства США в рамках Всемирной выставки в Чикаго, а затем в Вашингтоне (ил. 2). Разоблачению подвергся бренд Lash-Lure, выпускавший краску для бровей и ресниц
[358]. Тушь для ресниц, косметический продукт, практически неизвестный в XIX веке, в начале XX столетия приобрел большую популярность среди женщин среднего класса. В 1933 году миссис Хейзл Фей Браун, в честь которой Ассоциация родителей и учителей штата устроила банкет, сфотографировалась для журнала местного филиала организации. Через час она направилась в салон красоты, чтобы сделать укладку волос, где ее «убедили» окрасить брови и ресницы. Почти сразу миссис Браун почувствовала резкую боль в глазах, а на следующее утро попросту не смогла их открыть. Она провела несколько месяцев в больнице; язвы вызвали отторжение роговицы, и ее «смеющиеся синие глаза закрылись навечно»
[359]. Миссис Хейзл Фей Браун пострадала от сильнейшей аллергической реакции на анилиновую краску из группы парафенилендиаминов, входившую в состав туши марки Lash-Lure.
2. Фотографии миссис Браун, сделанные до несчастного случая и после трагического происшествия: ее ослепила анилиновая краска для бровей и ресниц. 1933. Изображение из архива Управления по контролю за качеством пищевых продуктов и лекарственных препаратов
Чтобы подчеркнуть опасность этого косметического продукта, на выставке «Комната ужасов» был показан будоражащий нервы портрет миссис Хейзл Фей Браун, на котором она изображена до и после несчастного случая. В журнале Time Magazine сообщалось, что когда первая леди Соединенных Штатов Элеонора Рузвельт увидела фотографии миссис Браун, она «прижала руки к груди с криком „Я не могу на это смотреть“»
[360]. Другая женщина в возрасте 52 лет погибла через восемь дней после того, как ее дочь, работавшая в салоне красоты, покрасила ее с помощью Lash-Lure. Вестник Американской медицинской ассоциации сообщал о еще как минимум семнадцати схожих случаях. «Злодейский ингредиент» также входил в состав красителя для меха и фетра, производившегося в США под торговой маркой Ursol
[361]. Хотя парафенилендиамин вызывал отравление у одного из ста двадцати потребителей, он поныне считается сильнейшим контактным аллергеном. Американские законы, принятые в 1906 году, до того, как косметика получила массовое распространение, не могли запретить использование этого вещества в средстве для окраски волос и ресниц, поскольку производитель не давал ложных обещаний будто оно обладало лечебными свойствами. Из-за отсутствия надлежащего законодательства, Lash-Lure, «едко щелочное „средство для красоты“, способное полностью выжечь вам глаза», стояло на полках в магазинах по всей стране вплоть до 1936 года
[362]. В 2011 году Сали Хьюз, ведущая колонку о красоте в британской газете The Guardian, опубликовала статью под заглавием «Может ли ваша краска для волос убить вас?»
[363]. Она написала ее через месяц после того, как Табата Маккорт, семнадцатилетняя девушка из Шотландии, умерла от тяжелой реакции на парафенилендиамин, входивший в состав краски для волос
[364]. Сама Хьюз тоже может похвастаться блестящими черными волосами, но и она однажды попала в больницу из-за схожей аллергической реакции после окрашивания волос в салоне красоты, который регулярно посещала. Хотя это вещество запрещено к применению в производстве косметики, в наши дни парафенилендиамин по-прежнему используется в 99 % красок для волос, в том числе популярных торговых марок L’Oreal, Clairol и Avon, поскольку он эффективно закрашивает седину. Как и в случае с множеством других токсичных веществ в косметических продуктах и одежде, будь то свинец в губной помаде или парафенилендиамин в красках для волос, ядовитые примеси, которые должны были бы уйти в историческое прошлое, до сих пор остаются в нашей жизни и на нашей коже. Мы, как и прежде, идем на поводу у экономических требований производителей и социальных норм красоты и благопристойности. Подобно мужчинам, массово чернившим свои ботинки краской и лаком в Викторианскую эпоху, большинство женщин в наши дни чувствуют себя обязанными закрашивать седые волосы если не в модные, то в социально приемлемые цвета.
Глава 5
Спутанные и задушенные: пойманные механизмом
Вычурность может быть опасной.
Гертруда Стайн по поводу известия о смерти Айседоры Дункан
Вечером 14 сентября 1927 года на французском побережье в Ницце знаменитая американская танцовщица Айседора Дункан села на пассажирское сиденье спортивного автомобиля «Амилкар». Когда машина тронулась, она дважды обернула вокруг шеи свой фирменный длинный красный шелковый шарф и перекинула свободный конец через плечо со свойственной ей театральностью, восклицая: «Adieu mes amis. Je vais à la gloire!», что означало «Прощайте, друзья, я отправляюсь к славе!»
[365]. Слово «Adieu» во французском языке используют для последнего прощания, и оно оказалось пророческим: через несколько мгновений Айседора была мертва, задушенная собственным шарфом. Необычно сконструированные сиденья в низкобортной открытой спортивной модели автомобиля располагались в опасной близости от спицованных колес. Пассажирское сиденье с левой стороны кабины было чуть сдвинуто назад относительно места водителя
[366]. Находясь вне поля зрения шофера, танцовщица своим широким жестом забросила бахрому шарфа «между левым задним крылом и корпусом автомобиля, волокна переплелись между дисковым тормозом и спицами колеса»
[367]. Затем шарф намотался на ось, притянул Дункан к заднему колесу машины, мчавшейся по Английской набережной, и переломил ей шею. По некоторым рассказам, тело танцовщицы волочилось за машиной и билось о мостовую. В любом случае это была ужасная, пусть и мгновенная смерть. Как свидетельствовали очевидцы, «удушение было настолько быстрым и мощным», что, пока «рыдающие друзья неистово резали и отрывали толстый шелк от колеса, чтобы освободить ее истерзанную плоть (chairs déchirées)», Айседора Дункан была уже мертва, и кровь из раны на шее стекала на подножку автомобиля
[368].
