Из сумки он вытащил старую выцветшую тряпку… жалкие остатки желтого подъюбника, который четыре года подряд носила дочь прачки из Манчестера, его стирали вручную 25 раз, в стиральной машине – 35 раз, он претерпел немыслимые муки от щелочных и кислотных моющих средств, но… при этом сохранил свою первоначальную перкиновскую огнестойкость. К подъюбнику поднесли зажженный факел. Публика затаила дыхание. Но причин для тревоги не было. Подъюбник доживет до следующей лекции… ведь ни одна его нитка не загорелась
[513].
Делегаты, которым раздали брошюру с образчиками ткани, протестировали ее самостоятельно в «разных укромных уголках университетского кампуса, где отсутствие ветра позволяло зажечь спичку. Насколько мы знаем, репутация лектора нисколько не пострадала».
Как и показательные опыты Перкина с подъюбником, буклет «Пожарные опыты с тканями» (Fire Tests with Textiles), выпущенный в 1910 году Британским Комитетом по предотвращению пожаров, документировал огнезащитные свойства изобретенной им ткани (ил. 1). В нем иллюстрировались процесс возгорания и скорость горения трех различных видов ткани. Сравнив «Негорючую байку доктора Перкина», обычную байку и шерстяную фланель марки «Юнион», комитет, как представляется, разработал первый по-настоящему стандартизированный тест, позволявший измерить «скорость горения», с которой текстильные материалы загорались и превращались в пепел. Этот метод позволял классифицировать определенные виды тканей как негорючие с помощью теста, который «без особых затрат и усилий» мог провести любой общественный инспектор, «как мужчина, так и женщина средних умственных способностей»
[514]. При помощи хронометрированных камер, подобных тем, что изобрели хронофотографы Жюль Маре и Эдвард Мейбридж, испытатели зафиксировали распространение (или затухание) пламени, сжигавшего ткань. Постирав пробные образцы в воде с мылом и проутюжив их десять раз, они надели ночные сорочки на подвешенные проволочные манекены, напоминавшие стоящих женщин, и подожгли подолы. Разница была очевидна. Через две минуты на сорочке из негорючей байки образовалась лишь небольшая прореха справа в нижней части подола, в то время как за вдвое меньший срок обычная байка сгорела до самого верха, где должна находиться «голова» манекена, обнажив его скелетоподобные проволочные ребра.
Рекламная открытка товаров компании Whipp Bros & Tod демонстрирует более слащавый подход: на ней изображена розовощекая маленькая девочка с куклами и выпучившим от страха глаза полосатым котенком на руках (ил. 6 во вклейке). Из подсвечника, который малютка держит в руках, прямо на байковую сорочку выпала свеча, и девочка наклоняется, чтобы ее поднять. Подпись к картинке гласит: «Почему она не боится, что сгорит? Потому что на ней негорючая ткань, огнестойкий теплый асептический материал, так настойчиво рекомендуемый судмедэкспертами». В наше не склонное к риску время сложно представить, чтобы детский товар рекламировался со ссылкой на рекомендацию судмедэксперта, но рекламный слоган на этой открытке напоминает о том, что в то время судмедэкспертам пришлось повидать слишком много обугленных детских тел.
Пока Перкин разрабатывал верифицируемый способ придания ткани огнестойкости, остальные производители не были столь щепетильны, как заказчики исследования Messrs Whipp Bros & Tod. Вскоре после того как изобретение Перкина поступило в продажу, рынок заполнили его дешевые подделки
[515]. Эти якобы огнеупорные ткани, возможно, при покупке и были устойчивы к возгоранию, но после первой же стирки многие из них становились столь же горючими, как и обычная байка. В 1911 году лаборатория медицинского журнала The Lancet провела подробные пожарные испытания. Обеспокоившись тем, что еще не существовало законов, защищавших потребителей, сотрудники лаборатории протестировали двенадцать образцов байки, продававшейся с обозначением «негорючая». Из двенадцати образцов семь оказались безопасными, четыре – опасными, и один сомнительным, так как он сгорел после нескольких стирок
[516]. Испытатели пришли к выводу, что ничего не подозревающей публике умышленно продавались горючие ткани, и призвали власти немедленно принять меры. Прошло еще два года, прежде чем в 1913 году был принят Билль о ложном описании тканей
[517]. В документе утверждалось, что его единственной целью было «лишить продавцов тканей возможности называть негорючими товары, не соответствующие этому обозначению». Производители байки не хотели, чтобы в законе особо отмечался их продукт, поэтому в итоге он распространял свое действие «в равной степени на все виды текстильных материалов». И хотя компания Whipp Bros & Tod потратила тысячи фунтов стерлингов на исследования и разработку негорючей ткани, в Билле «с большой радостью» отмечалось, что компания передала патентное право на это изобретение в качестве дара английской нации. Судя по рекламному объявлению, размещенному в газете The Educational Times, на следующий год новый закон вступил в действие. В объявлении торговая компания, оштрафованная на три фунта с издержками, приносила извинения за то, что ее сотрудник продал клиенту обычную байку, записав ее в чеке под маркой огнестойкой
[518]. Вне зависимости от того, были это муслины времен Джейн Остин, балетные пачки танцовщиц, кринолины кухарок или уютные детские пижамы, только через столетие после того, как горючие ткани вошли в моду, наука, корпорации и государственные контрольные органы начали заботиться о том, чтобы сделать их безопасными для потребителя.
1. Ночная сорочка из негорючей байки Перкина, показанная слева, лишь слегка подпалилась в области подола на второй минуте эксперимента, в то время как обычная байка сгорела почти полностью всего за 60 секунд. Развернутая страница из буклета: Fire Tests with Textiles: The Committee’s Report, British Fire Prevention Committee. 1910. Библиотека Веллкома, Лондон
Глава 7
Взрывоопасные фальшивки: пластиковые гребни и искусственный шелк
Выгоревший фасад с фотографии Льюиса Хайна (ил. 1) почти ничего не говорит о страшной драме, совсем недавно разыгравшейся внутри этого краснокирпичного здания. Из-за пятна копоти видны лишь первые буквы названия компании над окнами второго этажа: «ROBE» от имени Роберт. 8 ноября 1909 года разнорабочий, оказавшийся на территории фабрики пластиковых гребней Роберта Моррисона в Бруклине (Нью-Йорк), неосмотрительно бросил непотушенную сигарету в открытую шахту лифта. Произошел взрыв, и обратно вверх по шахте со свистом пронесся столб пламени. Через четверть часа девять человек были мертвы. В их числе – Мэри Кепл, пятнадцатилетняя девочка, выпавшая из окна на улицу, «словно из здания ее вытолкнула взрывная волна. Шипящие кусочки целлулоида налипли на ее одежду, руки и лицо», и вскоре от полученных травм она скончалась. Остальные погибшие были в основном иммигрантами из Италии, их погубило отсутствие надлежащих пожарных выходов. Зарешеченные окна второго этажа представляли грубое нарушение правил противопожарной безопасности. Не имея возможности спасти людей, пожарные стояли у раскаленных докрасна неприступных решеток на заднем дворе здания и видели, как у окон метался, «запрокинув голову, как попавшая в западню собака», один из пяти впоследствии погибших. Обугленный труп двадцатичетырехлетнего Уильяма Моррисона, сына фабриканта, также был найден на месте пожара, возле сейфа, куда он вернулся, чтобы спасти отца
[519]. За трагическим финалом пожара последовал не менее ужасный «эпилог»: через неделю после происшествия снедаемый горем владелец фабрики Роберт Моррисон покончил с жизнью в своей квартире. Взрыв, прогремевший всего лишь за полтора года до знаменитого пожара на швейной фабрике Triangle Shirtwaist в 1911 году, в котором погибли 146 работников швейной промышленности Нью-Йорка, также был вызван опасными условиями труда и дешевыми модными товарами, производившимися на фабрике.
