В отсутствие Рамдаса Кришнабаи оставалась со своими детьми в Касарагоде. Как бы то ни было, часть своего дневного времени она проводила в ашраме и занимала себя подметанием дорог в его округе, непрестанно повторяя Имя Бога. В другое время в городе она могла помогать женщинам по хозяйству, предаваясь своему служению свободно, без кастовых и классовых различий. Таким образом она заслужила любовь и расположение сотен касарагодских женщин, считавших благословением каждый ее взгляд. Ее простота и скромность завоевывали сердца всех, кто с ней соприкасался.
Необходимо упомянуть, что служила Кришнабаи с равной любовью и переполняющей добротой. Во время ее визитов в разные дома Касарагода она и за больными ухаживала, и за детьми присматривала, и по хозяйству помогала. Никакая работа не казалась ей чрезмерной. Она даже стирала одежду и чистила помещения. Она могла работать заместо служанки с такой радостью, такой свободой и равным ко всем отношением, как если бы была хозяйкой дома. Все это она делала с естественной и очаровывающей радостью на лице. Закончив работу, она шла в ашрам, а затем к себе домой – спать.
Когда Рамдас покинул Касарагод, Гурудэв
[43] был прикован к постели болезнью. С серьезными приступами астмы в схожем состоянии находилась и Рукмабаи. В эти дни жизнь Кришнабаи в основном была отдана заботе о больных. Она на редкость подходит на роль сиделки. Такому служению она могла бы отдать сердце и душу. За этими двумя больными она ухаживала с добротой, в тысячу раз превышающей ту, на которую могла быть способна их собственная мать. По сути вся ее жизнь – жертва самозабвенного служения всему, независимо от условий: человека, времени или места. C уважением к служению, оказанному упомянутым больным, слушал Рамдас из их собственных уст искренние слова любви и благодарности, восхваляющие божественную натуру Кришнабаи. Оба они обращались к ней как к Матери, а Гурудэв даже в те ранние дни предвидел в ней Всеобъемлющее Материнство. В свои последние дни Рукмабаи находилась со своей племянницей в Мадрасе. Ее астма перешла в серьезную стадию, и когда Рукмабаи была в критическом состоянии, племянница спросила ее, кого бы она хотела видеть. Та сразу же ответила: «Я хочу видеть Кришнабаи. Если я поправлюсь, то только благодаря ее заботе и бережному ухаживанию. Во время моей последней болезни в Касарагоде, когда я была в объятиях смерти, она одна спасла меня».
На протяжении всего года, пока Рамдаса не было в ашраме, самоограничения Кришнабаи только увеличились. Вдобавок к своему служению в ашраме и чужих домах она заимела привычку подолгу ходить туда-сюда перед асаной Рамдаса
[44], на которой была помещена его фотография, и сладостно и мелодично напевать Рамнам. Вечером, после почитания его портрета, она с другими людьми могла съесть немного рисового кичди, приготовленного в ашраме. В то время ее родственники все больше осуждали ее жизненный путь. Но она продолжала свои деятельность и служение. В действительности это была подготовка к большему служению, чем то, которое она осуществляла сейчас. В поездке Рамдас получил письмо, в котором Кришнабаи спрашивала разрешения оставаться с Ма Рукмабаи в ашраме на ночь. Его ответ был таким:
Ом Шри Рам Джей Рам Джей Джей Рам
Кришнабаи, возлюбленная Мать!
Пусть Шри Рам благословит всех вас.
Во вчерашнем письме Рамдас уже разрешил тебе оставаться на ночь с Ма. О, какая ты добрая и любящая! О Мать, ты божественное существо. Ты все всегда делаешь правильно. Ты сама заставляешь Рамдаса накладывать некоторые ограничения на твои передвижения. Будь добра, не делай так, чтобы он и впредь поступал так. Он же твое дитя.
Благословенна Ма Рукмабаи тем, что может располагать твоим обществом и заботой. Она, несомненно, храбрая – не боится смерти. Умереть – это лишь перейти из одной комнаты в другую. Эту истину она полностью осознала. Она живет в Боге, она с Богом одно. Передай ей, что Рамдас всегда с ней, так как есть лишь одна Реальность, и все есть эта Реальность.
Ом, Ом, Ом.
Рамдас покидает это место, чтобы завтра ночью направиться в Агру. Рамдас пишет все это в Mahadev Prasad’s, где они с Джеем Пантом обедают. Он тоже кланяется всем вам.
Твое любящее дитя, Рамдас
Год прошел, и близился день возвращения Рамдаса. Кришнабаи с помощью нескольких его почитателей убирала ашрам и его окрестности. Вход обвивали гирлянды, а ступеньки были украшены ранголи. Кришнабаи, подобно вошедшей в поговорку чатаке, высматривала вдалеке Рамдаса. На подъезде Рамдас сделал поворот к ашраму и, конечно, – работа Кришнабаи была грандиозна!
В ашраме восстановился прежний распорядок. Как и прежде, Кришнабаи приходила в ашрам и оказывала свое полное любви служение. Однако долго оставаться в Касарагоде она не могла. Ее деверь закончил обучение в Европе и вернулся в Касарагод, чтобы перевести свою семью в Дхарвар. Хотя ее привязанность к ашраму была неизменной, по просьбе своего деверя, а также по совету Рамдаса 24 августа 1930 года она последовала со своими детьми за доктором и его семьей. Кришнабаи было больно столь неожиданно оторваться от общества Рамдаса и ашрама.
В Дхарваре Кришнабаи провела около месяца. Между тем она написала Рамдасу письмо, на которое он дал следующий ответ:
10.10.1930
Мать, пусть Милость Шри Рама всегда будет со всеми вами.
Рамдас счастлив, читая твое письмо, наполненное любовью. Он не способен описать, насколько оно замечательное. Рамэ читает его Рамдасу вслух.
Твоя любовь подобна любви Радхи. Да ты и есть воплощение Радхи. Ты – Мать трех миров. Ты – за пределами радости и печали, похвалы и осуждения, рождения и смерти. Приняв форму всей Вселенной, Ты вошла в нее и играешь свою удивительную лилу.
Слава Тебе!
Когда Рамдас был от тебя отделен? Кто есть, чтобы кого-то забыть? Ты есть сама забывчивость, Ты есть сама память. Рамдас не может писать длинные письма. «Мать» значит, что ты Рамдасова мать. Рамдас – твое дитя. Сейчас, по крайней мере, ты понимаешь. Не говори, что не знаешь. Гурудэв тоже говорил тебе: «Ты – моя мать». Правда, ты его, Рамдасова, нет – всемирная Мать. Теперь все хорошо. Ты согласна. Что ты можешь сказать против этого? Ты должна согласиться. Да и кому до того дело, если и не согласишься? Если ты говоришь, что ничего не знаешь, то это лишь доказательство. Как и на каком маратхи ты пишешь письма! Ты умница на самом деле. Пиши длинные, длинные письма, хорошо? Старшая мать должна ехать в Мангалор. Гурудэв все так же. Гунда спит, пока Рамдас пишет это письмо. Услышав, что от тебя пришло письмо, он смеялся от счастья. Сюда приехал Кубер Ананд Рао и очень веселит Рамдаса. Когда получили твое письмо, присутствовал Бхаванишанкар Рао – твой Анна. Он заметил, что в твоем письме не упоминается об Аппанне. Он предположил, что ты, возможно, думаешь, что он в Хосдруге, и поэтому не упомянула о нем. Аппа, Рамэ, Лакшмидэви, Ума, Гопал и остальные были счастливы получить твое письмо.
