Можно почитать Бога и как мать, и как отца. Можно поклоняться Шиве или Шакти, или тому, кто пришел как Парамашива, или Пуруша, или Пракрити, а также тому, кто пришел как Пурушоттама. Рамдас почитает Бога как мать и владыку, оставив себе место дитя и слуги. Когда Рамдас служит кому-либо, он занимает место слуги Бога. В качестве дитя он получает защиту от Бога как от матери и остается всегда радостным. Если кто-то смотрит на Него как на мать, то сам он в положении дитя. Такие отношения с Богом были у Рамакришны. Можно почитать Бога как мать, отца, друга или учителя. Кришнабаи обычно обращается к Рамдасу как к Гуру Мавули, то есть как к гуру-Матери. Она принимает Рамдаса в материнском аспекте.
Она говорит, что она – младшее дитя Рамдаса. Где бы ни был Рамдас, там и ей место, ибо она его ребенок, а ребенок всегда должен быть с родителями. Преданным она может сказать: «Так как Папа вечный и вездесущий, его дитя Кришнабаи тоже должна быть вечной и вездесущей, и, следовательно, это дитя всегда со всеми вами. Я вечное дитя моего вечного Папы». Она просит всех, кто спрашивает ее совета: «Папа научит вас всему, идите к нему как маленький ребенок, ибо, когда ребенок становится большим, мать держит его на расстоянии». Когда спрашивали о завтрашнем дне, она могла сказать: «Заботит ли дитя завтрашний день? Взгляните, я ребенок Папы, и он обо мне заботится. Поэтому мне не о чем беспокоиться». Нет отношений сладостней между Богом и преданным Ему, чем когда они подобны отношениям матери и ребенка, исполненные блаженства в большей мере, чем остальные. Кришнабаи часто говорит Рамдасу: «Почему ты занял положение слуги? Займи положение дитя».
Когда с ней говорили как с матерью, она могла немедленно сказать: «Нет-нет, я – твое дитя, я – дитя всех, не более того». Это сознание ребенка – ее, это не просто слова или притворство, она, как и прежде, бессознательно осознает этот факт и живет естественно в свете этого. У нас был друг – брахман из Сарасватов, обратившийся в христианство. В Касарагоде у него был дом. Он был любителем послушать речи Кришнабаи. Он мог говорить с ней о Боге, религии, жизни святых. Как-то к нему в гости приехал европейский джентльмен со своей женой. Он захотел, чтобы они увидели Кришнабаи и побеседовали с ней, и пригласил ее к себе домой. Кришнабаи не знала и до сих пор не знает английского. Наш друг переводил то, что она говорила гостям, на английский, а то, что они ей, – на канкани. По ходу разговора они спросили ее: «Понравилось бы Вам быть ребенком Христа?» Она с готовностью ответила: «Кришнабаи уже дитя Христа. Для Кришнабаи Христос не что иное, как проявление ее Папы».
В другой раз этот друг показал ей среди прочих картинок изображение Христа. Он выбрал ту, на которой толпа людей была внизу, в темноте, тогда как ребенок – маленькая девочка – стояла наверху лестницы, держа в руках светильник, показывая им свет. Наш друг поведал Кришнабаи значение этой картинки. «Толпа внизу, – сказал он, – представляла невежество мирских людей, на ощупь бредущих в темноте, а маленькая девочка на вершине показывала им путь Света к Богу». На это у Кришнабаи тоже был готов ответ: «Для Кришнабаи весь мир полон света. Она нигде не видит темноты».
Наш друг рассмеялся и заключил, что никто никогда не может победить Кришнабаи в беседе. Она всегда будет на высоте. На это она тихо заметила, что говорила лишь то, что Папа, ее Рам, сказал через нее, и что для нее Папа и Рам – не нечто различное. Они были Одним.
После того как она вошла в контакт с Рамдасом, она полностью изменила его жизнь. В противном случае никакого ашрама не появилось бы. Рамдас мог бы спать на полу где угодно и есть, что подадут. Забота Кришнабаи сделала эту жизнь такой, какая она сейчас. Рамдас часто говорит ей: «В каком состоянии Рамдас был, и в каком он сейчас?» Она отвечает: «Твое тело достаточно настрадалось. Почему бы теперь тебе не иметь все удобства? Покажи миру, как вести незатрагиваемую ничем жизнь».
Она постоянно заботится о физическом комфорте Рамдаса, хотя самого Рамдаса это мало беспокоит. На протяжении какого-то времени у Рамдаса была длинная борода, которая тоже должна была быть отрезана, благодаря ее заботе. Его одежда цвета охры была заменена на очень хорошую. Она обустроила для Рамдаса специальные кресло и койку для сна, так как у него были приступы ревматизма. Теперь он носит носки, шерстяное пальто и шарф. Таким образом она привнесла в его жизнь немало изменений. Когда во время занятий он сидел на мягком кресле, факир выглядел как эмир. В начале бхаджан-холл использовался как Рамдасовы приемная, опочивальня, место принятия пищи и т. п., и он всегда был шумным и многолюдным. Ванная и туалет были далеко внизу. Рамдасу нелегко приходилось карабкаться туда и обратно. Теперь у него отдельная комната с прилежащими к ней ванной и туалетом, организованная стараниями Кришнабаи. Она присматривает за ним, как мать за ребенком. Ашрам принадлежит Кришнабаи, а не Рамдасу. Рамдас был бы сиротой, если бы не ее забота.
IX. Жизнь в Анандашраме. Канангад
Анандашрам начался здесь, в Рамнагаре, недалеко от Канангада, в мае 1931 года. Вскоре после этого Рамдас стал учителем английского для Кришнабаи и Шарады. Из этих двоих Кришнабаи стремительнее прогрессировала в занятиях. Она прекрасно писала и отдавалась занятиям языком со всем прилежанием. Причина, по которой она взялась за эти уроки, как она заявляла, была в том, что не нашлось никого, кто мог бы помогать Рамдасу в его переписке и других писательских работах. Поэтому она хотела, хорошо ознакомившись с английским языком, стать его литературным помощником. Однако скоро Рамдас был вынужден отказаться от обучения, поскольку число посетителей сильно возросло, и почти все время, которым располагала Кришнабаи, должно было быть отдано служению им, работе на кухне. Таким образом, у нее не осталось свободного времени продолжить обучение.
Ее самопожертвование
В ранние годы ашрамной жизни у нас совсем не было оплачиваемых служащих, и все обязанности распределялись среди его обитателей – садхаков. Но самая тяжелая часть работы ложилась на плечи Кришнабаи. Она должна была почти в одиночку трудиться на кухне. Число посетителей продолжало расти день ото дня. Готовить еду и обслуживать их было наиболее тяжелой задачей. Более того, Кришнабаи все еще испытывала боль из-за травмы нижней части позвоночника, полученной в Касарагодском ашраме. Облегчения не наступало.
Все время, когда бы то ни было, она демонстрировала удивительное терпение и стойкость. Как-то раз кто-то случайно заметил ее лежащей тихо в сторонке на длинной узкой циновке, не способной двигаться из-за сильной боли во всем теле. В таком положении она оставалась около получаса, а затем поднялась, чтобы возобновить работу, как будто с ней ничего не произошло.
Целью того, что ашрам в то время не нанимал служащих, было дать возможность садхакам, живущим там, да и посетителям выполнять нишкама-севу, то есть добровольное служение для их собственного духовного продвижения. Однако попытка была признана неудачной, и от этого впоследствии отказались.
* * *
Однажды Рамдас дал обет молчания на десять дней. В том случае он объяснил истинное значение и цель обета в следующих словах: «Молчание – это сохранение ментальной и физической энергии с намерением сонастроить свою волю с Божественной Волей и планом. Все силы берут свое начало в Боге. Когда мы медитируем на Него, соблюдая внешнее молчание и внутренний покой, шлюзы бессмертной радости и силы в нас открыты, и они проистекают из нас во всей их славе».
