Чтобы лучше удержать за собой позицию, не утомлять войска, генерал Засс приказал построить генералу Генерального штаба Мишо (которого ему прислали и который был его единственным превосходным помощником) два сильных редута и исправить три других, возведенных раньше вдоль по болотам. Редуты были выстроены очень быстро и прекрасно расположены; в них разместили пандуров (пехота венгерских выходцев).
Я уже заметил, что пандуры очень стойки в ретраншементах, так как они отлично знают, что им нечего надеяться на милости турок. Их соединили с некоторыми регулярными войсками. Первая линия этих редутов была наполовину вооружена пушками, взятыми из турецких укреплений; перестрелка была обоюдная и бесконечная, но наш огонь был сильнее огня турок и причинял им больше вреда, чем их нам.
3-го августа Измаил-бей сделал дерзкую, хорошо направленную атаку на правый фланг генерала Засса, которого он хотел обойти. Но так как он не мог занять большого острова, который находится против Видина, потому что Мулла-паша не уступал ему его, то он вытянул свои войска вдоль Дунац, против Калафата, которого Засс не мог занять, чтобы не очень растягивать свой фронт, и со всей силой напал на правый фланг русских. 48-й егерский полк сражался целый день, и для усиления огня стрелков были подведены Переяславские драгуны и казаки. Дело было горячее и стоило обеим сторонам немало людей. Тогда граф Воронцов еще не прибыл, редуты наши еще не были совершенно окончены, и если бы туркам удалось зайти в тыл и отбросить войска Засса, то, не имея большого резерва, Засс принужден был бы отступить.
Красовский, бывший адъютант Засса, один из главных помощников в его неправильных и несправедливых поступках, но прекрасный офицер, очень отважный
[143], изменил ход действий смелым, блестящим маневром, который украсил его славой.
Заметив, что до неприятельских ретраншементов нельзя было иначе добраться, как по узенькой тропинке, но что высохшие направо болота позволяли пробраться по ним и ударить туркам в тыл, не рискуя подвергнуть себя такой же опасности, он взял с собой 70 смельчаков Мингрельского полка и ударил во фланг и в тыл туркам, которые тотчас же остановили свою атаку и бросились на Красовского, но он скрылся в болота, где и оставался до тех пор, пока турки не вошли в свои ретраншементы. За это дело он был произведен в подполковники, что он, безусловно, заслужил.
Между тем пора было подумать и о Лом-Паланке, так как не следовало подражать в нерадении туркам, которые никогда не думали о тех больших операциях, которые им предстояло вести. Наша регулярная флотилия, перешедшая на левый фланг Засса, потому что иначе снаряды с противоположной стороны беспокоили ее, остановилась около острова, который находится против Лома, но огонь с крепости и с обоих редутов, построенных на острове, заставил наших храбрых моряков ночью спуститься еще ниже, на 3 версты. Генерал Кутузов, раздраженный этим малодушным отступлением старого Акимова, вызвал его в Журжево, а на его место послал подполковника Энгельгардта, волонтера, потерявшего ногу в Прусской войне
[144].
Энгельгардт был одарен умом и ловкостью, но был чрезвычайно высокомерен и дерзок.
Кутузов, не подозревая, что остров на Ломе был занят и укреплен турками, приказал Энгельгардту с батальоном Олонуцкого полка занять его. Этим батальоном командовал полковник Второв, прекрасный офицер, но Кутузов не знал его и, не справившись у нас о его способностях, отнял у него командование и передал его одному из волонтеров, не без основания ненавидимых в армии полковыми офицерами.
Но и Энгельгардт не мог взять этого укрепленного острова тремя ротами (одна оставалась на реке Жиа); тогда генерал Засс отправил туда еще подполковника Красовского с одним батальоном Мингрельского полка, 43-го и 27-го егерских полков и 2-мя эскадронами Дерптских драгун.
28 августа, в полночь, Энгельгардт открыл сильный огонь из 8-ми пушек по лесистой части острова, где находились турки, а затем вогнал их в их ретраншементы и заставил их поспешить отплыть обратно. Турки никак не ожидали подобной атаки, а сначала полагали, что эта канонада была с целью облегчить движение флотилии. Они отступили, чтобы избежать встречи с ней, причем и наша флотилия не мешала их отступлению.
Войска шли к редутам в двух колоннах: два батальона под начальством подполковника Красовского двинулись справа, а один батальон слева. При наступлении Красовский взял небольшую флешь, не потеряв ни одного человека; у турок же было убито 4 человека, прочие скрылись в ретраншементах. Колонна, преследовавшая беглецов, очутилась между двумя редутами. Красовский тотчас же отправил капитана Ожаровского, волонтера, атаковать правый редут, а сам занял берег, чтобы помешать неприятелю перейти Дунай и в то же время чтобы поддержать первую колонну, когда в том встретится необходимость.
Ожаровский овладел редутом после долгого и довольно сильного сопротивления. Турки, потеряв 64 убитыми, бросились в Дунай, где и потонули.
Колонна, двигавшаяся слева, направилась на редут, находившийся в конце острова, с целью взять его приступом, но после нескольких ружейных выстрелов защитники его просили о капитуляции. Им разрешили уйти со всем их оружием в крепость Лом-Паланку. Русским достался остров со всеми укреплениями и двумя батареями. Турецкие же суда, не успевшие укрыться под защитой крепости, были уничтожены Энгельгардтом, который велел поставить против них 8 пушек, и в три дня они были разбиты и потоплены
[145].
В этой экспедиции мы потеряли одного убитым и пятерых ранеными, кроме того, старший сын генерала Обрезкова, адъютант Кутузова, был убит, а Красовский, Ожаровский и три офицера были ранены. Генерал Засс велел подполковнику Главного штаба графу Людовику де Роше-Шонарт построить на острове сильные батареи, и, таким образом, под конец сражения турецкие лодки оказались совершенно беззащитными.
28 августа 1811 г., когда Энгельгардт взял Ломский остров, великий визирь совершил переход близ Слободзеи; об этом узнали три дня спустя, в Видине, куда было прислано приказание визиря о наступлении в Малую Валахию. Ахмет, недовольный бездействием Измаил-бея и той пассивностью, в которой его держал Засс, приказал немедленно ему явиться в Крайово.
Мулла-паша, испуганный счастливым переходом великого визиря и опасаясь его успехов, результаты которых могли бы угрожать его жизни, начал колебаться, вывертываться и наконец соглашаться со своими компатриотами. Он передал Измаил-бею большой укрепленный остров и, кроме того, назначил ему 4000 человек из своих войск, но, верный своим меркантильным принципам, он продал ему это одолжение за 4000 дукатов, которые и получил очень аккуратно.
