Далее пишет Вильсон: «Мы начинаем новую эру; надобно освятить ее живой признательностью Высшей власти и чувством прощения всем».
Что бы это могло значить? Если бы точно так и выразился император Александр I, что это значит, как не то, что незабвенные заслуги кн. Кутузова победили неблагорасположение его к нему, подобно как к графу Сакену, которому Государь по взятии Парижа сказал: «Вы победили неприятелей отечества и своих собственных».
Государь император, как видно было, желал доказать более и более свою благодарность Кутузову, возложив на него вскоре после 1-го класса Георгия еще алмазные знаки Св. Андрея Первозванного, и при переправе через Одер в Штейнау, когда ему поднесли лавровой венок, он послал его Кутузову, как его достояние.
Мы ли, русские, не оценим заслуг князя Кутузова, поверив словам Вильсона, когда даже по воле короля Прусского, в Бунцлау, где скончался светлейший, воздвигнут памятник с надписью: «До сих мест кн. Кутузов-Смоленсний довел победоносное войско, но здесь смерть положила предел славным делам его. Он спас Отечество и отворил путь к избавлению Европы. Да будет благословенна память героя».
И действительно, кн. Кутузов не мог лучше окончить свое многотрудное поприще. Он не советовал идти дальше Эльбы до прибытия резервов, говоря: «Очень легкое дело идти за Эльбу, но как воротимся? Рыло в крови». Последствия сражения при Люцене и Бауцене его оправдали. Само провидение, сохранившее жизнь его для спасения Отечества после трех тяжелых ран в голову, прекратило дни его вовремя со славой. Наконец, император, писавший опечаленной вдове кн. Кутузова, в рескрипте своем выразился так: «Не одни Вы проливаете о нем слезы, с Вами плачу я, и плачет вся Россия».
Чтобы хотя бы несколько успокоить и утешить вдову покойного фельдмаршала, Государь пожаловал 30 августа 1813 года вдове для уплаты долгов 150 тысяч, а дочерям по 50 тысяч рублей.
Окончу словами его биографа: «Благодарное Отечество никогда не забудет заслуг его; Европа и весь свет не перестанут удивляться ему и внесут имя его в число знаменитейших полководцев».
Приложения
I. Высочайший рескрипт на имя М. И. Голенищева-Кутузова от 18 июля 1811 года.
Победа, одержанная Вами над верховным визирем в 22 день июня, покрывает Вас новой славой. Большое превосходство сил неприятельских Вас не остановило; вы желали только их встретить, и опыт оправдал верность Ваших воинских предусмотрений: 15 тысяч храбрых разбили 60 тысяч турок. В память сего знаменитого подвига и в знак благодарности Отечества, я возлагаю на Вас портрет мой.
II. Указ Сенату 29 июля 1812 года.
В изъявление особенного Нашего благоволения к усердной службе и ревностным трудам Нашего генерала от инфантерии графа Голенищева-Кутузова, способствовавшего к окончанию с Оттоманской Портой войны и к заключению полезного мира, пределы Нашей империи распространившего, возводим Мы его с потомством в княжеское Всероссийской империи достоинство, присваивая ему титул светлости, повелевая Сенату заготовить на княжеское достоинство диплом и поднести к Нашему подписанию.
III. Указ Сенату 6 декабря 1812 г.
В память незабвенных заслуг Нашего генерал-фельдмаршала князя Голенищева-Кутузова, доведшего многочисленные неприятельские войска искусными движениями своими и многократными победами до совершенного истощения, истребления и бегства, особливо же за нанесенное в окрестностях Смоленска сильное врагу поражение, за которым последовало освобождение сего знаменитого града и поспешное преследуемых неприятелей из России удаление, жалуем ему титул Смоленского, повелевая Правительствующему Сенату заготовить на оный грамоту и внести к Нашему подписанию.
Записки А. А. Щербинина
I
Отступление 1-й армии к Дриссе. – Государь оставляет армию. – Нерешительность Барклая. – Бои под Витебском. – Соединение армий. – Военный совет в Смоленске. – Требования Толя от офицера квартирмейстерской части. – Наступление к Рудне. – Переход на Пореченскую дорогу. – Вольцоген. – Рекогносцировка его к Выдре. – Толь на дороге к Рciteудне. – Наступление Наполеона левым берегом Днепра. – Решимость Барклая очистить Смоленск. – Толь при отступлении из Смоленска. – Армия постепенно отходит к Цареву-Займищу. – Барклай решается принять сражение. – Прибытие Кутузова.
Июня 12-го неприятель перешел через Неман. Отступление 1-й армии через Свенцяны, Неменчин, Видзу, Бельмонт до Дриссы. Государь нигде не решается дать сражение, хотя местоположение везде нам много способствовать бы могло. Избрание сей операционной линии совершенно отделяет 1-ю армию от армии князя Багратиона.
27-го числа вечером вступает вся армия в лагерь при Дриссе. Совершенная уверенность быть в оном атакованным побуждает Государя в дневном приказе напомнить войскам о знаменитом Полтавском сражении, воспламенить их к храбрости и обещанием предстоящего боя вознаградить за поспешное отступление, приведшее их в негодование.
Неприятель, преследовавший нас, вдруг останавливается в двух маршах от Дриссы. Наполеон не дерзает атаковать, полагая лагерь наш наикрепчайшим. Избрание оного сделано флигель-адъютантом Вольцогеном, приближенным генералу Фулю и, вместе с ним, выходцем из Пруссии. Государь совершенно убежден в превосходстве лагеря.
Опытные офицеры, осмотрев укрепления, находят лагерь, напротив того, весьма для нас опасным – в тылу значительная река, через которую только три моста, и от крайней, на больших возвышенностях, черты лагеря беспрерывная наклонность местоположения до непосредственного берега реки.
Сам Государь начинает сомневаться, созывает Военный совет, коего все члены, и в том числе полковник Толь, доказывают, что лагерь этот должен быть погибелью и гробом нашей армии. Флигель-адъютант полковник Мишо особенно убеждает в том Государя. 3 июля оставляет армия лагерь.
Движение вдоль Двины через Полоцк до Будиловой пристани. В Полоцке оставляет Государь армию и поручает ее Барклаю.
Нерешимость сего генерала сказывается в первых днях командования. Ермолов и Толь, заместивший маркиза Паулуччи в звании генерал-квартирмейстера, предлагают ему перейти Двину у Будиловой пристани и движением к Орше соединиться с князем Багратионом. Он отвергает полезный сей совет, опасаясь встретить армию неприятельскую, которая, как впоследствии мы узнали, была в двух маршах от Будиловой пристани в то время, как мы там переправиться могли.
