«Мы поехали в гости к лорду Альфреду Дугласу, — писал он, — с которым никто из нас до этого не был знаком. Он занимал небольшую квартирку, расположенную в полуподвальном помещении в доме на Сент-Аннс-корт; он сам открыл нам и повел себя очень вежливо и дружелюбно. Он пригласил нас пройти в свой небольшой рабочий кабинет, уставленный книгами и какими-то невзрачными безделушками, связанными с воспоминаниями юности. Ему было семьдесят два года, но выглядел он гораздо моложе, был строен, элегантен, с улыбающимися восхитительными глазами. Но он совершенно не слушал то, о чем ему говорили, и вообще не принимал в беседе никакого участия (…) Он много рассказывал нам об Уайльде, а после бокала хереса заявил, что, несмотря на то, что дело Уайльда сломало ему жизнь, он ни о чем не жалеет; что он только и делал, что ждал его возвращения из тюрьмы, а потом поселил его у себя на вилле в Сорренто, где они жили вместе, пока его семья не приказала ему расстаться с Уайльдом под угрозой лишения ренты. Поскольку он не мог оставить Оскара совсем без денег, то написал матери и попросил ее переслать ему двести фунтов. После этого любовники расстались навсегда. Он не скрывал того, что был содержанкой Уайльда, и показал нам репродукцию одного своего портрета, написанного в ту пору. Это был самый настоящий Дориан Грей — молодой человек почти невероятной красоты. Он добавил, что Росс, равно как и Харрис, вели себя как последние негодяи, и что сам он получил полгода дисциплинарного батальона за оскорбление, нанесенное Уинстону Черчиллю. Он был очень жалок, этот бедняга, у которого не осталось друзей, только жена, с которой он вообще не виделся, несмотря на то, что она тоже снимала квартиру в Брайтоне»
[631].
В июле следующего года Чипе пригласил его на обед и нашел постаревшим, но по-прежнему веселым и живым. Теперь он хвастался своими отношениями с Уайльдом и, когда начинал говорить, весь загорался страстью.
В январе 1945 года Бози, совсем больного, подобрали друзья; к тому времени он уже напоминал «старую французскую герцогиню», по свидетельству Чипса, которому довелось еще раз выслушать его воспоминания о прошлой жизни. Альфред Дуглас умер 20 марта 1945 года: «Тот факт, что он был великим поэтом, неоспорим, — писал Чипе, — но из-за любовной связи с Уайльдом его гению не суждено было раскрыться в полной мере. Даже сейчас, спустя пятьдесят лет, его имя навсегда связано с именем Оскара Уайльда»
[632]. Несомненно, лорд Дуглас был поэтом, если судить по стихотворению, которое он написал на смерть Уайльда и которое, безусловно, дает ему право на толику снисхождения; стихотворение называется «Мертвый поэт»:
I dreamed of him last night, I saw his face
All radiant and unshadowed of distress,
And as of old, in music measureless.
1 heard his golden voice and marked his trace
Under the common thing the hidden grace,
And confine wonder out of emptiness,
Till mean things put on beauty like a dress
And all the world was an enchanted place.
And then methought outside a fast locked gate
I mourned the loss of unrecorded words,
Forgotten tales and mysteries half said
Wonders that might have been articulate,
And voiceless thoughts like murdered singing birds
And so I woke and knew that he was dead.
Той ночью я его узрел
С челом, омытым от волнений,
От горестей и сожалений,
А голос золотом звенел.
Как в дни былые, он умел
Простое сделать откровеньем,
Облечь красой уродство тени
И волшебством — земной удел.
Вдруг лязгнул на дверях засов,
И грудь стеснило сожаленье.
И боль невымолвленных слов,
Забытых сказок тихий стон
Меня повергли на колени.
И наконец, следует еще сказать, что 8 июня 1923 года Оскар Уайльд передал миссис Дауден послание с того света. Он просил ее сообщить другим, что он не умер, но живет в сердцах всех тех, кто способен чувствовать красоту форм и звуков в природе. А вот слова, которые можно считать его последними словами, услышанными самим Конан Дойлом: «Я путешественник. Я много блуждал по свету в поисках глаз, которые вернули бы мне возможность видеть. Бывают моменты, когда мне дано разорвать эту странную пелену тьмы, и через глаза того человека, от которого скрыта моя тайна, я вновь могу любоваться сияющей благодатью дневного света». Как отметил Конан Дойл, такие слова мог сказать только неизменно изысканный Уайльд.
ХРОНИКА ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВА ОСКАРА УАЙЛЬДА
[635]1854, 16 октября — в семье дублинского врача-окулиста Уильяма Уайльда рождается сын, названный Фингал О’Флаэрти Уилс Оскар. Отец был известен и как собиратель ирландского фольклора (издал в 1852 году сборник «Народные поверья и предрассудки ирландцев»), а также как археолог-любитель. Мать, леди Джейн Франческа, под псевдонимом Сперанца (Надежда) регулярно публиковала стихи и публицистические статьи в газете «Нейшн», главном печатном органе движения «Молодая Ирландия», боровшегося за освобождение от колониального владычества Англии.
1871–1874 — Уайльд учится в дублинском Тринити-колледже, выказывая особую одаренность к древним языкам и интерес к культурному наследию Эллады.
1874–1877 — Уайльд учится в Оксфорде (колледж Св. Магдалины), где испытывает сильное влияние философа и критика Джона Рёскина (1819–1890), страстного пропагандиста античной культуры и итальянского искусства эпохи Ренессанса, а затем сближается с «Эстетическим движением», возглавляемым эссеистом и критиком Уолтером Пейтером (1839–1894), ранним пропагандистом художественных идей декаданса и символизма в Англии.
1875, июнь — первая поездка в Италию.
1876, 19 апреля — смерть отца. Его кончине предшествовала тянувшаяся много лет тяжба по иску пациентки, обвинившей д-ра Уайльда в посягательствах на ее честь.
1877, весна — путешествие в Грецию.
1878, июнь — стихотворение «Равенна», проникнутое отголосками идей Рёскина и Пейтера, удостоено почетной премии Ньюдигейта, присуждаемой оксфордским студентам и выпускникам за успехи на литературном поприще.
1879, весна — начало систематической литературной работы. Страстное увлечение театром, в особенности искусством часто гастролировавшей в Лондоне знаменитой французской актрисы Сары Бернар и ее английской соперницы Лилли Лэнгтри. Уайльд обосновывается в Лондоне на Тайт-стрит и старательно создает образ денди — экстравагантного молодого щеголя, более всего на свете дорожащего независимостью своих мнений и поступков.
