Понимающе кивнув, Лу-Энн помогла ему надеть штаны.
— Знаешь, ты просто большой старый раздраженный медведь!
— У меня есть одна здоровая рука — и только дайте мне схватить ею этого ублюдка за шею!
— Ну, у нас на двоих две здоровых руки, — усмехнулся Риггс, поднимая свою раненую руку. — Я также в долгу перед этим уродом.
Подбоченившись, Лу-Энн обвела взглядом мужчин.
— За дверью дежурит полицейский.
— С ним я разберусь, — сказал Риггс.
Собрав вещи Чарли, в том числе сотовый телефон, Лу-Энн положила их в пакет.
Когда Чарли оделся, Мэтт вышел из палаты и обратился к Билли:
— Билли, ты можешь сходить в кафетерий и принести пару стаканчиков кофе и что-нибудь пожевать? Я бы сам сходил, но с такой рукой я много не унесу. — Он кивнул на дверь. — К тому же у Кэтрин сейчас истерика, и мне не хотелось бы оставлять ее одну.
— Вообще-то мне нельзя никуда отлучаться…
— Я останусь здесь, Билли, так что все будет в полном порядке. — Риггс протянул полицейскому деньги. — Вот, и себе купишь чего-нибудь. Помнится, после последнего баскетбольного матча ты в одиночку слопал целую пиццу. — Он окинул взглядом накачанную фигуру Билли. — Мне бы не хотелось, чтобы ты усох и превратился в скелет.
Взяв деньги, Билли рассмеялся.
— Определенно ты знаешь, как найти дорогу к сердцу!
Как только полицейский зашел в кабину лифта и за ним закрылись двери, Чарли, Лу-Энн и Риггс покинули палату и устремились к лестнице. Лу-Энн и Мэтт поддерживали Чарли с обеих сторон. Они быстро пересекли под проливным дождем стоянку и сели в машину. Небо было затянуто низкими тучами, уже начало смеркаться, и видимость с каждой минутой становилась все хуже.
Вскоре все трое уже мчались по шоссе номер 29. Воспользовавшись возможностью, Чарли рассказал своим спутникам все, что произошло с ним в мотеле, упомянув и про тот факт, что Джексон был не один. Закончив свой рассказ, он откинулся на спинку заднего сиденья.
— Итак, какой у нас план?
Машину тряхнуло на ухабе, и он поморщился, бережно прижимая к груди руку.
Свернув на заправку, Лу-Энн достала из кармана клочок бумаги.
— Я позвоню Джексону.
— И что потом? — спросил Риггс.
— Я выслушаю то, что он мне скажет, — ответила она.
— Ты прекрасно знаешь, что скажет Джексон, черт возьми! — вставил Чарли. — Он назначит встречу, только ты и он. И когда ты придешь к нему, он тебя убьет.
— А если я не приду, Джексон убьет Лизу.
— Он убьет ее в любом случае! — с жаром воскликнул Риггс.
— Не убьет, если я первой его прикончу, — выразительно посмотрела на него Лу-Энн.
Женщина вспомнила свою последнюю встречу с Джексоном в сторожке. Физически она оказалась сильнее его. Ненамного, но тут у нее было несомненное преимущество. Однако Джексон также это почувствовал. Лу-Энн поняла это по его глазам. Это означает, что он больше не вступит с нею в открытый поединок лицом к лицу. Необходимо иметь это в виду. Но если Джексон может перестроиться, она также сможет перестроиться.
— Лу-Энн, я верю в твои силы, — заметил Риггс, — но этот тип — что-то из ряда вон выходящее.
— Он прав, Лу-Энн, — добавил Чарли.
— Ребята, спасибо за то, что единогласно выразили мне доверие. — Женщина не стала дожидаться ответа. Достав из сумочки портативный телефон, она набрала номер. Перед тем как нажать кнопку вызова, посмотрела на своих спутников. — И помните, у меня две здоровых руки.
Сунув руку в карман куртки, Риггс ощутил уверенность, нащупав холодный металл пистолета. На этот раз он будет целиться гораздо лучше. Хотелось надеяться, теперь ему уже не будет мешать боль от торчащего в плече ножа.
Мужчины молча смотрели, как Лу-Энн продиктовала номер своего сотового телефона. Закончив разговор, она стала ждать, по-прежнему не глядя на своих спутников. Не прошло и трех минут, как раздался звонок.
Прежде чем Лу-Энн успела что-либо сказать, Джексон заявил:
— Пожалуйста, имей в виду, что у меня к телефону подключено специальное устройство, которое сразу же покажет, если звонок отслеживается. Это на тот случай, если ты сейчас сидишь в отделении полиции. Я узнаю об этом в течение пяти секунд. И в этом случае немедленно завершу разговор и перережу горло твоей дочери.
— Я не в полиции, и я не отслеживаю наш разговор.
Джексон молчал пять секунд. Лу-Энн мысленно представила себе, как он изучает свое устройство, возможно, в надежде обнаружить, что она лжет.
— Мои поздравления с тем, что ты избежала самого плохого, — наконец довольно любезным тоном произнес Джексон.
— Где и когда? — спросила Лу-Энн.
— Ты не хочешь со мной поздороваться? Не хочешь поболтать о том о сем? Где твои хорошие манеры? Неужели сотворенная за такие огромные деньги принцесса в одночасье завяла? Словно цветок без воды? Без солнечного света?
— Я хочу поговорить с Лизой. Прямо сейчас.
— Прости за дядю Чарли, — сказал Джексон.
Он сидел на полу практически в полной темноте, держа телефон у самого рта, стараясь говорить как можно медленнее и равнодушнее. Ему хотелось, чтобы у Лу-Энн нарастала паника, чтобы она прочувствовала его полный контроль над ситуацией. Ему хотелось, чтобы Лу-Энн, когда придет время, послушно приползла к нему на коленях получить заслуженное наказание. Ему хотелось, чтобы она покорно пришла к своему палачу.
Лу-Энн не собиралась сообщать Джексону о том, что Чарли сидит напротив, думая только о том, как свернуть ему шею.
— Я хочу поговорить с Лизой!
— Почему ты так уверена, что я ее уже не убил?
— Что? — выдохнула Лу-Энн.
— Ты можешь поговорить с ней, но как ты поймешь, что это не я подражаю ее голосу? «Мамочка, мамочка, — скажу я, — скорее спаси меня!» Я могу сказать это и многое другое. Так что ты можешь поговорить с Лизой, если хочешь, только это ничего не докажет.
— Сукин сын!
— Ты по-прежнему хочешь поговорить с дочерью?
— Да! — с мольбой воскликнула Лу-Энн.
— Ты начисто забыла правила вежливости. «Да» — и что дальше?
Поколебавшись мгновение, Лу-Энн сделала глубокий вдох, стараясь совладать с нервами и разумом.
— Да, пожалуйста, — сказала она наконец.
— Минуточку. Так, куда я подевал этого ребенка?
Риггс старался изо всех сил подслушать разговор. Устав от этого, Лу-Энн в конце концов открыла дверь и вышла из машины. Она напрягла слух, стараясь уловить в трубке хоть какие-нибудь звуки.
— Мама, мама, это ты?
— Малышка, крошка моя, это мама… О господи, милая, я так виновата перед тобой!
