Недоуменно посмотрев на него, Лу-Энн покачала головой:
— А что именно?
— Ну, может быть, спасибо? — предложил Джексон, уже не улыбаясь.
— Спасибо, — медленно произнесла Лу-Энн, не в силах оторвать от него взгляда.
— Пожалуйста, — медленно ответил мужчина, сверля ее взглядом насквозь.
Наконец Лу-Энн нервно посмотрела на визитную карточку. Она надеялась, что ей никогда не придется воспользоваться этим телефоном. Пусть она больше до конца дней своих не увидит лица Джексона: она не имела ничего против. Чувство, которое вызывал в ней этот человек, очень напоминало то, которое Лу-Энн испытала на кладбище, когда ее чуть не поглотила могила отца. Когда она снова подняла взгляд, Джексон уже скрылся в толпе.
Лу-Энн вздохнула. Она уже устала бегать, а сейчас ей предстояло начать жизнь, состоящую только из этого.
Достав свой паспорт, женщина пролистала чистые страницы. Скоро это изменится. Снова раскрыв паспорт на первой странице, она посмотрела на незнакомую фотографию и незнакомое имя под ней. Имя, которое через какое-то время перестанет казаться ей непривычным: Кэтрин Сэведж, уроженка Шарлотсвилла, штат Вирджиния. В Шарлотсвилле родилась мать Лу-Энн, но еще маленькой девочкой родители увезли ее на Юг. Мать частенько рассказывала о своем детстве в красивых сельских просторах Вирджинии. Переезд в Джорджию и замужество за Бенни Тайлером резко положили конец этим счастливым временам. Лу-Энн рассудила, что будет правильно, если та, кем она теперь стала, также будет называть этот город родным. Свою новую фамилию женщина также тщательно продумала. Дикаркой
[6] она была, дикаркой и останется, несмотря на свалившееся на нее несметное богатство. Лу-Энн снова посмотрела на фотографию, и по спине у нее побежали мурашки при мысли о том, что на самом деле со снимка на нее смотрит Джексон. Быстро закрыв паспорт, она убрала его.
Осторожно потрогав свое новое лицо, Лу-Энн поспешно отвернулась, увидев еще одного полицейского, который направлялся к ней. Она не могла сказать, мог ли тот видеть, как Джексон регистрировался на рейс. Если полицейский все видел, как он отнесется к тому, что она сядет в самолет вместо Джексона? Во рту у Лу-Энн пересохло; внезапно она сильно пожалела о том, что Джексон уже ушел. Объявили посадку на ее рейс. Полицейский приближался. Лу-Энн усилием воли заставила себя встать. Когда она поднимала переноску с Лизой, конверт с документами упал на пол. Стараясь унять дрожь, Лу-Энн наклонилась, пытаясь поднять его одной рукой, а другой неловко держа Лизу. Внезапно она увидела прямо перед собой пару черных ботинок. Нагнувшись, полицейский посмотрел ей в лицо. В руке он держал ее фотографию. Лу-Энн застыла, чувствуя, как карие глаза полицейского сверлят ее насквозь.
Лицо полицейского растянулось в добродушной улыбке.
— Позвольте вам помочь, мэм. У меня у самого маленькие дети. Я знаю, каково путешествовать с ними.
Он собрал рассыпавшиеся документы, положил их в конверт и протянул конверт Лу-Энн. Та поблагодарила его, он прикоснулся к козырьку фуражки и направился прочь.
Лу-Энн не сомневалась, что если б в это самое мгновение ей перерезали артерию, из нее не вытекло бы ни капли крови. Вся кровь в ней застыла.
Поскольку пассажиры первого класса вольны подниматься на борт самолета по своему желанию, Лу-Энн задержалась, оглядываясь вокруг. Однако ее надежды быстро угасали; Чарли нигде не было видно. Она прошла по телескопическому трапу, и стюардесса тепло приветствовала ее на борту «Боинга-747». Войдя в салон, Лу-Энн поразилась его размерам.
— Сюда, мисс Сэведж. Какая у вас очаровательная девочка!
Стюардесса проводила Лу-Энн по винтовой лестнице на верхнюю палубу и указала ей ее место. Поставив переноску с Лизой рядом с собой, Лу-Энн приняла от стюардессы бокал вина. Снова оглядев в благоговейном восхищении просторный салон, она отметила встроенные в каждое сиденье телевизор и телефон. Ей еще ни разу в жизни не приходилось летать. Для первого знакомства с самолетом все было просто по-царски роскошно.
Лу-Энн посмотрела в иллюминатор. На улице быстро сгущалась темнота. Пока Лиза с удовольствием рассматривала салон, Лу-Энн задумалась, потягивая вино. Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, она внимательно изучила других пассажиров, занимающих места первого класса. Одни, пожилые, были разодеты в пух и прах. Другие, помоложе, носили строгие костюмы. Один молодой парень напялил джинсы и толстовку; Лу-Энн показалось, что она узнала в нем музыканта популярной рок-группы. Она устроилась на своем месте — и вздрогнула, поскольку в этот момент самолет покатился по рулежной дорожке. Стюардессы выполнили инструктаж по правилам безопасности в полете, и через десять минут огромный лайнер уже начал разбег по взлетно-посадочной полосе. Лу-Энн вцепилась в подлокотники кресла и стиснула зубы. Самолет трясся и раскачивался, набирая скорость. Молодая женщина не смела выглянуть в иллюминатор. О господи, чем она провинилась? Лу-Энн положила руку на Лизу, которая в отличие от своей матери сохраняла полное спокойствие. Затем грациозным движением самолет оторвался от земли, и тряска и качка прекратились. Лу-Энн показалось, будто она поднимается в небо в огромном мыльном пузыре. Принцесса на ковре-самолете: этот мимолетный образ задержался у нее в сознании. Она разжала руки, приоткрыла рот. Выглянув в иллюминатор, увидела далеко внизу огни города, страну, которую она покидала. Если верить Джексону, навсегда. Лу-Энн помахала в иллюминатор рукой, после чего откинулась на спинку кресла.
Двадцать минут спустя она уже сидела в наушниках, плавно покачивая головой в такт классической музыке. Вздрогнула, почувствовав чью-то руку на плече, и уселась прямо. Сквозь музыку до нее донесся голос Чарли. Он был в той самой шляпе, которую купила ему Лу-Энн. Широкая улыбка у него на лице была искренней, однако в движениях, во взгляде сквозила какая-то нервозность. Лу-Энн сняла наушники.
— Боже милосердный! — пробормотал Чарли. — Если б я не узнал Лизу, я прошел бы мимо тебя. Черт возьми, в чем дело?
— Долгая история. — Крепко стиснув ему запястье, Лу-Энн едва слышно вздохнула. — Означает ли это, Чарли, что ты наконец назовешь мне свое настоящее имя?
* * *
Вскоре после того, как 747-й поднялся в воздух, в городе начал моросить дождь. По улице в центральной части Манхэттена медленно шел, опираясь на палочку, пожилой мужчина в длинном черном пальто и непромокаемой шляпе, казалось, не обращающий внимания на плохую погоду. С момента последней встречи с Лу-Энн внешность Джексона претерпела разительные перемены. Он состарился по меньшей мере на сорок лет. Под глазами нависли тяжелые мешки; редкие седые волосы обрамляли лысину, сплошь покрытую старческими пятнами. Нос стал длинным и отвисшим; то же самое можно было сказать про подбородок и шею. Походка, медлительная и осторожная, полностью соответствовала преклонному возрасту. Джексон к ночи частенько делал себя старым, словно с наступлением темноты испытывал потребность увянуть, приблизиться к старости, к смерти. Он поднял взгляд на затянутое тучами небо. Самолет, направлявшийся по пологой дуге в Европу, сейчас должен был пролетать над Новой Шотландией.
