Глава 1
– Вета, куда ты пойдешь!
– Вета, ну что ты будешь делать? Ты же ничего не умеешь!
– Вета, у тебя же свадьба уже вот-вот!
– Вета, у тебя и дара-то почти нет. Ну куда ты полезешь?
* * *
– А-А-А-А-А-А-А-А!!!
Просыпаюсь с криком и понимаю, что это сон, это только сон, а меня разбудил стук в дверь. Слава Светлому!
Стук в дверь прекращается – и неизвестный начинает выламывать мне окно. Лупит так, что аж стекло трясется, пыль из шторок вылетает… постирать бы! Эх, некогда!
– Госпожа Ветана! Госпожа Ветана, помогите!!!
Как была, в одной ночной рубашке соскакиваю с кровати и распахиваю окно.
– Сломаешь – век чинить будешь! Сейчас открою!
Бородатая морда исчезает в темноте, чтобы через две секунды рухнуть на мой порог.
– Госпожа Ветана, радость-то какая! Дома вы!
Дома я, дома.
Бородатое нечто смотрит коровьими глазами, а поскольку темно, на улице где-то заполночь, часа три ночи (точно знаю, легла в двенадцать, мазь уваривала до последних колоколов), то именитого купца по кличке Жмых и Жмот (да-да, встречаются равно и та, и другая) я опознаю не сразу. И то сказать – его сейчас и мать бы родная не узнала. Посомневалась бы так точно. А я тем более, я-то с ним не общаюсь, так видела пару раз по большим праздникам…
Мужчина весь встрепан, словно его об стену били, рубаха несвежая и распахнута так, что видно волосатенькое брюшко, куртка криво запахнута и кое-как застегнута на одну пуговицу, сапоги вообще неясно откуда…
– Госпожа Ветана, помирает!
Я привычно скрываюсь за ширмой и принимаюсь натягивать платье прямо на сорочку.
– Кто помирает?
– Так жена моя! Милочка моя, родить никак не может, почитай уж третьи сутки пошли…
Твою мать!!!
Выскакиваю из-за ширмы, не застегнув платье. Впрочем, купец в таком состоянии, что ему сейчас хоть обнаженную натуру покажи – не заметит. Хватаю плащ, хватаю «тревожную сумку», в которой у меня все инструменты и самые необходимые лекарства, всовываю ноги в сапожки, не тратя времени на носки – и срываюсь с места.
За оградой моего домика ждет неоседланная лошадь. Где же живет этот герой?
– Фаянсовая улица, госпожа Ветана!
Тьфу, пропасть! Фаянсовая улица – это чуть ли не через полгорода отсюда.
– Садитесь на лошадь, – командую я.
Мужчина послушно влезает на скотинку. Сейчас его начинает чуть покачивать, видимо, отходняк наступает. После всплеска сил – упадок, это всегда так, но мне плевать, лишь бы не свалился по дороге! Сейчас меня другая больная ждет.
Купец протягивает мне руку, я цепляюсь за нее и повыше подобрав подол (простите меня, правила приличия) оказываюсь на конской спине. Одной рукой обхватываю за пояс купца, второй цепляю сумку. Ну, понеслась нелегкая!
Лошадь мчится по темным переулкам. Чтобы отвлечься от неприятных ощущений в попе (кто ездил охлюпкой, меня поймет) принимаюсь расспрашивать купца.
– Роды в срок начались?
– Да, госпожа!
– Ребенок один?
– Лекари говорят, что один.
– Почему сейчас за мной поехали?
Я себя, конечно, уважаю и ценю, но в Алетаре обо мне мало кто знает. Ну, девчонка, ну, лекарка… да много таких! А Жмых купчина не из бедных, мог бы и на придворного мага разориться?
Не мог бы.
Придворный маг в принципе к незнатным не ходит. А если ходит, то такие ццены ломит за свои хождения, что лучше б убивал сразу. Но…
Жену Жмых, видимо, любил. Потому что мага пригласили.
И услышали вердикт.
Либо жена, либо ребенок. И времени на решение – сутки, потом ни одного будет не спасти. Жмых заметался, понимая, что есть вещи, от которых не откупишься. Никакого золота не хватит, чтобы выкупить у Темного любимого человека, никакие бриллианты не отведут косу смерти.
Тут-то ему про меня и сказали. Мол, живет такая, там-то и тут-то, помогает, кому может. Попробовать-то всяко не отвалится?
Когда тонешь, так и за гадюку схватишься, госпожа лекарка.
Я представила себя в роли гадюки, за хвост которой ухватился тонущий в болоте Жмых и поняла, что дело идет к разрыву. Но долго предаваться кошмарным видениям мне не дали.
Хорошая все-таки лошадь, быстро доскакали, и слуги помогли мне спешиться.
Я потерла зад, покрепче ухватила сумку, отмахнувшись от слуги, который предлагал понести ее в руках и вопросительно посмотрела вокруг.
Ну, куда идти?
Идти было недалеко. На второй этаж, где уже не кричала от боли, а только тихо постанывала при очередных спазмах хозяйка дома.
Молодая, наверное, симпатичная, со светлыми волосами… больше сейчас ничего было не разглядеть. Лицо осунулось и посерело, щеки ввалились, глаза запали и покрылись красноватой сеточкой. Невидящий взгляд был устремлен в потолок.
Ту грань, которая отделяет человека от животного она уже перешла. Сейчас это было уже просто тело.
Страдающее, мучающееся. И ребенку тоже было плохо.
Но он еще был жив, это я точно знала.
Беру ее за тонкую кисть, вслушиваюсь в пульс, считаю токи крови…
Да, придворный маг был прав. Очень скоро выбор станет безвозвратным. Либо мать – либо дитя. Но что же он ничего не сделал?!
– Деточка, помоги!
– Тётя Сельма?
– Да, деточка! Помоги, а? Я-то знаю, ты можешь…
Я оглядываюсь. До этой минуты я никого не замечала, кроме роженицы, а оказывается, в комнате еще полно народа.
Две пожилых женщины, по виду – повитухи, с сокрушенным видом стоящие у кровати, мужчина ученого вида, явно лекарь, тетя Сельма, две служанки из тех, что постарше и поопытнее…
Нет, весь этот балаган мне не нужен.
– Помогите, госпожа!
Жмых тоже добрался до комнаты и теперь стоит, смотрит на меня умоляющими глазами.
Лекарь надменно кривит губы.
– Еще одна знахарка?! Да что они могут, эти неумехи?! Вы что, не понимаете, что надо…
Что ему надо – я не дослушиваю. Выпрямляюсь во весь невысокий рост. Даже голос начинает звучать как у бабушки Тойри.
– Всем замолчать. Ты, – палец утыкается в служанку. – Живо сюда таз с горячей водой, мне руки помыть надо. Вы двое – вон. – Повитухи покорно выходят за двери. Отлично понимают, что дело плохо пахнет, а случись что, кто крайним-то окажется? Лекарь с грамотой? Ой, вряд ли. Они и будут…
