В тылу армейской группы Шёрнера в Моравии активно действовала 1-я чехословацкая партизанская бригада «Ян Жижка», проникшая сюда из Словакии. Партизаны были полны желания поскорее освободить родину от фашистов. Своими действиями они угрожали линиям снабжения гитлеровского вермахта по шоссе и железным дорогам в районе Злина. Эти коммуникации были необходимы Шёрнеру для переброски войск. Он знал, что остатки истребительного батальона «Зюд-Ост» с конца прошлого года располагаются в здании школы в Визовице — большой деревне в 12 километрах восточнее Злина. Но Шёрнер не мог распоряжаться этим батальоном, ибо он, как часть особого назначения, подчинялся лишь Скорцени.
Скорцени дал обещание Шёрнеру немедленно навести порядок в этом районе. Прибыв в Визовице, он сразу же установил контакт с гестапо Злина. За неделю до этого гестаповцам удалось заслать в небольшой партизанский отряд своего человека, который выдавал себя за партизана Ковача. В картотеке же гестаповских агентов он числился под именем Олдржих Батя. Возвратившись из отряда, Батя по совету оберштурмфюрера СC Хайнеке
[44] отправился в замок Визовице к человеку со шрамами. Скорцени интересовало прежде всего, где партизаны, сколько их, как вооружены. Батя постарался дать исчерпывающие ответы. Всю ночь на покрытые снегом дорожки парка падал свет из прикрытых жалюзи окон кабинета Скорцени.
Кошмар Плоштины
На рассвете 19 апреля 1945 года командир роты истребительного батальона «Зюд-Ост» оберштурмфюрер СС Хайнеке выслушал указания Скорцени.
Жирные синие стрелы на его карте нацелились на расположенный в стороне от дороги населенный пункт Плоштина. В этом районе, как сообщил Батя, скрывались чехословацкие партизаны. Совещание длилось недолго. Гестапо Злина и эсэсовская команда карателей могли приступить к операции.
Около полудня грузовики и вездеходы Скорцени с эсэсовцами начали прокладывать путь по занесенным снегом дорогам. Колонна разделилась. Несколько грузовиков направилось в Высоко Поле, другие — в Тихов, большинство же машин двинулось по проселку на Поздехов. Это были исходные пункты для намеченного окружения лесного района вокруг Плоштины.
В уезде последний грузовик остановился, с него спрыгнула группа эсэсовцев. Местные жители скрылись в домах. На улице остались только Ладислав Рангль и его жена Власта. Эсэсовцы схватили обоих и потребовали сказать, где скрываются партизаны. Рангли были не из здешних мест и ничего не знали. Не спасло их даже то, что документы оказались в полном порядке. Ведь своими вопросами эсэсовцы посвятили их в план Скорцени. Поэтому Ранглей прикончили на околице.
Кольцо вокруг крестьянских дворов Плоштины сжималось. Талый снег хрустел под сапогами бандитов, овчарки рвались с поводка, пистолеты и автоматы были сняты с предохранителей. Всех крестьян, работавших в поле и в лесу, заставили вернуться. Эсэсовцы ворвались в дома и вместе с гестаповцами быстро произвели обыски. Ни партизан, ни оружия обнаружить не удалось. Ведь партизаны, как только Ковач не вернулся с поста, ушли из плоштинского леса, предвидя предательство. Неудача привела эсэсовцев и гестаповцев в бешенство. Они выгоняли скот из хлевов, грабили дома, отнимали у жителей ценные вещи.
Все это происходило на глазах у двух десятков крестьян и батраков, которых согнали в кучу и зверски избили. Гестапо требовало сведений о партизанах, но ничего не могло добиться.
Над домами занялись первые языки пламени: это каратели, облив бензином здания, подожгли их. Бандиты и на сей раз не хотели ударить лицом в грязь перед своим шефом Скорцени.
Эсэсовцы схватили Яна Маху, избили его и приказали: «А ну, свинья, партизан, марш в огонь!» Маху в отчаянии побежал к горящему дому. Под гогот эсэсовского отребья он бросился в пылающий дом; вслед раздались выстрелы. Теперь наступила очередь Франтишка Трчки. Он не мог решиться. Пуля из офицерского пистолета прикончила его. Два эсэсовца бросили труп в пламя.
Оставшиеся 22 крестьянина звали на помощь, умоляли о пощаде. Залпы один за другим разорвали тишину. Смолкли крики. Выросла гора трупов. Палачи бросили окровавленные тела в объятые пламенем дома. За это преступление эсэсовцам была обещана дополнительная порция шнапса. Скорцени остался доволен. Неважно, что в деревне не удалось обнаружить ни одного вооруженного партизана!
Загудели моторы. Колонна в полном составе двинулась обратно в Визовице и Злин.
В «Альпийской крепости»
В последние дни войны человека со шрамами видели в «Альпийской крепости». Его штаб-квартира находилась в Радштадте. Он вернулся или, вернее сказать, был изгнан в ту страну, где родился, — в Австрию.
Из остатков своих истребительных батальонов Скорцени попытался сформировать охранный корпус «Альпенланд», но от шести батальонов осталось каких-нибудь 250 человек. С ними он и добрался до «Альпийской крепости». Это были отборные эсэсовцы из истребительных частей «Центр», «Зюд-Вест» и визовицской команды батальона «Зюд-Ост».
Земля Зальцбург кишмя кишела эсэсовцами. Здесь назначили последнюю встречу Кальтенбруннер, Скорцени, Эйхман, Хёттль и прочий сброд, принадлежавший к эсэсовской верхушке.
Когда 25 апреля 1945 года советские, американские и английские солдаты пожали друг другу руки на Эльбе у города Торгау, эсэсовской элите стало ясно, что оставшаяся еще не занятой войсками союзников часть Германии теперь окончательно рассечена на северную и южную половины. Расчеты эсэсовских главарей на конфликт при встрече англо-американских войск с Советской армией потерпели крах.
Эсэсовская элита, обосновавшаяся в Альпах, узнала по радио, что Гитлер покончил жизнь самоубийством в Берлине. И все-таки эти бандиты собирались продолжать войну. Кальтенбруннер взял на себя командование в последнем нацистском прибежище. Он снова послал штурмбаннфюрера СС Хёттля в Швейцарию, чтобы через начальника европейского отдела американской секретной службы Аллена Даллеса предложить англичанам и американцам сепаратное перемирие. Кальтенбруннер даже намеревался сформировать собственное австрийское правительство: в списке министров уже стояла фамилия штурмбаннфюрера СС Хёттля, выполнявшего роль связного с американской секретной службой.
Тем временем Скорцени лихорадочно готовил «Альпийскую крепость» к обороне. Крестьян, проживавших в этом горном районе, в том числе стариков и женщин, заставляли рыть окопы, минировать дороги, сооружать походные лазареты. Штаб-офицеры Скорцени Хунке и Радль рылись в старых архивах: надо было раздобыть сведения о заброшенных горных штольнях, чтобы использовать их в качестве бункеров, складов боеприпасов и тайных убежищ.
