Один из бывших агентов Скорцени, ставший затем депутатом боннского бундестага от аденауэровской партии ХДС, доктор теологии Эйген Герстенмайер, еще 1 декабря 1949 года заявил с трибуны западногерманского парламента: «В настоящее время по обвинению в военных преступлениях или на основании приговоров в заключении находятся 1600 немцев. Мы (Герстенмайер выступал от имени фракции аденауэровского ХДС в бундестаге, но, кто такие «мы», он предусмотрительно не сказал. — Авт.) сожалеем об этом и хотели бы пересмотра приговора в каждом отдельном случае»
[66]. Пропагандистская кампания в защиту Пайпера и его сообщников, организованная западногерманской прессой, старыми тайными агентами Скорцени при полной поддержке боннских властей, увенчалась успехом.
Да и как могло быть иначе?! Вскоре американский верховный комиссар в Германии и родственник Аденауэра Макклой отменил приведение в исполнение приговора Пайперу и его подручным. Смертная казнь была заменена пожизненным тюремным заключением.
Макклой, будучи одним из главных вдохновителей ремилитаризации Западной Германии и включения аденауэровского государства в систему агрессивного Североатлантического блока, не мог, да и не хотел отказывать в помощи эсэсовцам. Нет, это была не просто капитуляция американского верховного комиссара перед Скорцени. Дело здесь было во взаимных симпатиях.
Одновременно с Пайпером и его сообщниками отпущение грехов получил и Скорцени. В январе 1951 года его фамилия была вычеркнута из списков лиц, разыскиваемых полицией Федеративной Республики Германии
[67].
Нацисты в Мадриде и Бонне вместе с их вашингтонскими покровителями отметили первые официально зафиксированные успехи своего сотрудничества.
Теперь человек со шрамами начал курсировать между Испанией и Западной Германией то под настоящим, то под вымышленным именем — смотря по тому, какое задание он в данный момент выполнял. В мае 1951 года он подкатил к резиденции американского верховного комиссара в Западной Германии на роскошном «Крайслере», Джон Джей Макклой протянул руку Скорцени. О чем они говорили, неизвестно. Но беседа не осталась безрезультатной.
«Турист» Шелленберг
Скорцени отправился в Испанию не один. Он захватил с собой своего бывшего начальника по службе безопасности Вальтера Шелленберга, который не отсидел и половины положенного срока заключения: американцы выпустили его из тюрьмы «по состоянию здоровья».
«Шелленберг предпринял в 1951 году туристскую поездку в Испанию, чтобы установить связи с эмигрировавшими эсэсовскими фюрерами», — писал впоследствии некий Клаус Харппрехт в предисловии к полным лжи мемуарам Шелленберга. Так в боннском государстве задним числом воспевали успехи фашистских шпионов и диверсантов.
В Мадриде Шелленберг сразу занялся проблемами высокой политики. Оба бывших руководителя службы безопасности испытывали беспокойство за судьбу диктаторского режима Франко. Они хотели подлакировать его, чтобы Испания смогла успешнее выступать на внешнеполитической арене. А потому посоветовали каудильо распустить партию фалангистов, но сделать это так, чтобы не нанести ущерба диктатуре, исполнительным органом которой она является. Взамен Франко должен был создать по образцу фашистской «Голубой дивизии» соединения, подобные войскам СС. Франко понравилась эта идея, и он выразил обоим свою благодарность.
После вояжа в Испанию Скорцени сделал попытку организовать «пятую колонну» бывших эсэсовцев в Швейцарии. Он поручил преданному ему Шелленбергу возглавить фашистов в этой стране. Но сделать это не удалось. Тогда Шелленберг выехал в Северную Италию: итальянское правительство предоставило ему политическое убежище. Бывший бригадефюрер СС обосновался в Лаго Маджиоре. Здесь он аккуратно принимал и отправлял фашистских курьеров. В большом отеле в Палланце, где поселился Шелленберг, эти гости могли легко остаться вне подозрений. Так и вел Шелленберг темную игру до самой своей смерти.
В ветреный мартовский день 1952 года бывший руководитель зарубежной шпионской сети СД мирно почил в Турине смертью добропорядочного буржуа.
Письма с взрывателем замедленного действия
Скорцени и его покровители потребовали от американского верховного комиссара в Германии Макклоя освободить из тюрем всех гитлеровских офицеров, и в первую очередь руководящий корпус СС, осужденных англо-американскими трибуналами за военные преступления и преступления против человечности. Правительство США было готово пойти им навстречу, но предварительно хотело заручиться согласием английского правительства.
Англичане не раз испытывали на себе эсэсовский террор в годы Второй мировой войны. Снаряды «фау-1» и «фау-2», изготовленные на заводах гитлеровской Германии, наносили населению Британских островов большой урон. Немало англичан, в том числе военнопленных, было замучено в концентрационных лагерях. Не забыли они и Ле Парадис, французскую деревню, в которой эсэсовцы 27 мая 1940 года уничтожили около 100 пленных, в том числе раненых солдат и офицеров королевских полков Шотландии и Норфолька. Убийцы носили форму полка «Мертвая голова». Два случайно уцелевших во время массового расстрела англичанина — Альберт Пулэй и Уильям О’Колэгэн — после длительных поисков обнаружили одного из палачей. Это был оберштурмбаннфюрер СС Фриц Кнёхляйн. 11 октября 1948 года он предстал перед британским военным судом. Процесс продолжался две недели, Кнёхляйн был приговорен к смерти. В январе 1949 года солдаты английского гарнизона в Гамбурге привели приговор в исполнение
[68].
Минул год. В Англии шла предвыборная борьба. Консерваторы во главе с Уинстоном Черчиллем делали все возможное, чтобы отстранить лейбористов от власти. Требовать от английских политиков в этот момент освобождения, а тем более реабилитации законно осужденных и находящихся в заключении в Западной Германии видных эсэсовцев было крайне несвоевременно. Любой кандидат, рискнувший заикнуться перед английской общественностью об этой уступке фашизму, заранее лишил бы себя и свою партию шансов добиться на выборах победы. Тогда Скорцени и его сообщники разработали тщательно продуманный план. Он заключался в шантаже Черчилля…
После окончания войны Черчилль неоднократно бывал в Северной Италии. Каждый раз его неудержимо влекло к вилле Донегана в Донго, где провел свои последние дни Муссолини. Однажды Черчилль оказался на озере Гарда, расположенном недалеко от виллы. И хотя он старался сохранить эту поездку в тайне, она стала достоянием итальянской общественности. Его фотографии появились в нескольких иллюстрированных журналах. Читатели завидовали этому толстяку, который, укрывшись под зонтом от палящего солнца, писал картины маслом.
Но спокойствие Черчилля было показным. Он искал то, что могло оказаться исключительно опасным для его политической карьеры. Дело в том, что Черчилль с начала прихода итальянских фашистов к власти симпатизировал их главарю Бенито Муссолини, был его почитателем. Еще в 1927 году на устроенной по поводу его приезда во Флоренцию пресс-конференции он говорил: «Именно Италия дала нам средство против русского яда. Будь я итальянцем, я стал бы фашистом!» С тех пор в течение ряда лет до 1944 года Черчилль переписывался с Муссолини. Его не смущало, что развязанная фашистами война принесла Великобритании огромные жертвы.
