Эта «первобытная традиция» уводит нас к времени оккультного возрождения 1890-х гг. и пресловутым теософам. Однако известный французский автор Рене Генон, относившийся к теософам с глубоким подозрением, рассмотрел эту мысль в связи с Граалем в своей книге «Le Roi du Monde» («Владыка мира», 1925). Генон утверждает, что фольклор может содержать искаженные и превратно интерпретированные фрагменты тем и книг, которые «далеки от обычных истоков и имеют сверхчеловеческое происхождение». Он рассматривает символы, общие для разных культур, как свидетельство существования единого корпуса дохристианских учений, основанных на ритуалах посвящения, которые по своему происхождению не являются ни кельтскими, ни восточными, ни языческими, а восходят к некой утраченной универсальной «первобытной традиции».
Эта традиция, в свою очередь, восходит к «универсальному откровению», полученному на заре существования рода человеческого и являющемуся тем ядром, из которого впоследствии развились все великие религии мира. Грааль, вырезанный из изумруда, который выпал из короны Люцифера, Адам хранил в Земном Раю. Но когда праотец был изгнан из Эдема, он не смог захватить Грааль с собой. Его потомку, Сету, удалось проникнуть в Земной Рай и забрать оттуда Грааль. Дальнейшая история реликвии оставалась неизвестной до тех пор, пока святыня не появилась в качестве Чаши на Тайной Вечере. Возможно, она хранилась у друидов
[411], чем и объясняется обилие кельтских историй о ней. Хранившаяся в ней «кровь Христа» — это своего рода сома, магический напиток, который в индуистских и персидских мифах приносит бессмертие. Поиски Грааля в артуровских романах — метафора обретения и восстановления утраченной традиции. Сам Грааль хранится в особом месте, где он остается невидимым для всех, за исключением посвященных; у него есть особые стражи, главная роль которых — хранить и передавать архаическую традицию. Все это должно быть прочитано в символическом, а не буквальном плане; следы мифа, присутствующие у средневековых писателей, — отнюдь не доказательство того, что многие знают и понимают его и тем более посвящены в его ритуалы. Они были избраны для того, чтобы передавать другим истории и излагать намеки и фрагменты знания о Граале.
Точно так же мы не должны представлять себе формальную структуру этого в качестве совокупности общественных отношений и ритуалов; мир Грааля у Генона лежит в духовном, а не материально-физическом измерении. Генон постулирует, что «первобытная традиция» была устной и что даже в своих современных формах она весьма древняя.
Генон предлагает наиболее сложный вариант мифа как систему, получившую развитие в XX в. Если он косвенно и повлиял на других писателей, то это влияние весьма незначительно. Такие авторы, как Патрик Ривьер, отвергают этот вывод, утверждая, что «миф о Граале сам по себе является синтезом первобытных традиций», и предостерегают неискушенных против ложной трактовки трансцендентного образа
[412]. Здесь необходимо упомянуть одного из сторонников этого направления: это Джулиус Эвола, чья книга «Тайна Грааля и гибеллинская традиция Империи» была опубликована в 1937 г. Эвола считает, что легенды о Граале имеют кельтское или, точнее, ирландско-арийское происхождение; он видит в них образ некоего сообщества героев, в котором элитарная группа достигает духовной трансцендентности и в то же время защищает материальный мир от угрожающих ему сил хаоса и тьмы. Он рассматривает христианскую версию мифа, которую считает распадом и искажением первоначальной идеи, но многие его взгляды обусловлены его интересом к буддизму. Он использует идеи Генона как своего рода универсалистский фон, но при этом развивает свою излюбленную тему о том, что не Церковь, а языческая империя является истинной наследницей духовной силы древности. В результате получается, что «владыка мира» — это не фигура духовного плана, а император средневековой Священной Римской империи, итальянские сторонники которого именовались гибеллинами. Эвола заглядывает вперед, предвидя возрождение этой империи в крайне правом ее варианте, хотя предпочитает не разделять идеи фашистов о создании новой империи. В эпилоге первого итальянского издания он приводит цитату из нашумевшей в свое время книги «Протоколы сионских мудрецов»
[413](которую он перевел на итальянский). Независимо от того, подлинны ли эти протоколы или нет, они свидетельствуют, что такие идеи будоражили умы, хотя и в искаженной версии «всемирного иудейско-масонского заговора». Идеалы Грааля были преданы «интеллигенцией», которая направила свои усилия на создание намеренно искаженного образа реальности. По словам одного исследователя, «современная эпоха завершилась тем, что превратилась в свою противоположность… на другом уровне идея нордической традиции и арийской сверхрасы была воспринята некоторыми как зоологический материализм и политический миф»
[414]. Император и герой Грааля, который восстанавливает империю, принадлежит не мертвому романтическому прошлому, а «той реальности, в которой мы сегодня живем». Эвола смешивает риторику, предрассудки, псевдонаучность и политические амбиции, создав странную версию настоящего и будущего, но в процессе работы он впервые сводит воедино интерес к эзотерике и теорию всемирного заговора, характерные для большинства произведений позднейшей литературы о Граале.
Тамплиеры и Грааль
Генон и Эвола провозглашали тамплиеров стражами и хранителями этой тайной традиции, и поэтому давайте обратимся к их попыткам реконструировать историческую, а не эзотерическую подоплеку Грааля тамплиеров или катаров и гипотетическую тайную традицию внутри христианства. Прежде всего связь тамплиеров с Граалем представляется крайне маловероятной. Тамплиеры, по сути дела, были военным орденом, духовность которых была обусловлена рыцарским статусом большинства их членов. Поэтому они были очень дисциплинированны, но не проявляли абсолютно никакого интереса к мистике или высоким уровням богословия. В средневековых источниках нет никакого упоминания о связях между тамплиерами и литературой о Граале. Наиболее раннее предположение на сей счет восходит к весьма неожиданному источнику — немецкому драматургу и критику Лессингу, писавшему в 1770-е гг. Лессинг, занимавший пост библиотекаря библиотеки саксонских герцогов в Вольфенбюттеле, наверняка был знаком с книгами о Граале
[415], и именно у него Фридрих Шлегель заимствовал идею о возможной связи между Граалем и тамплиерами. В своей лекции в Вене, прочитанной в 1812 г., Шлегель заявил:
