Это объясняет быстрый рост интереса к историям о Граале, и нам сообщают, что «современные ученые приходят к выводу, что романы о Граале относятся к эпохе Меро-вингов», что может вызвать удивление у читателей этой книги. В этот момент авторы делают отступление о «необходимости синтеза», представляющее собой завуалированные нападки на «экспертов» и специализированную природу современных научных исследований:
«Необходим междисциплинарный подход к выбранному материалу — мобильный и гибкий подход, позволяющий свободно переходить от одной дисциплины к другой, переносясь из одной эпохи в другую. Необходимо научиться устанавливать связи между данными и персоналиями, событиями и явлениями, далеко отстоящими друг от друга. Надо научиться переноситься, если это диктуется необходимостью, из III в. в XII и из VII в XVIII в.».
Кроме того, «недостаточно ограничиваться одними лишь фактами». Исследование — это своего рода карт-бланш на установление воображаемой сети ранее «неизвестных» связей, и авторы именно этим и занимаются, создавая то, что они называют «наша гипотеза». Возникшая в XV в. ошибочная этимология Грааля как «Sang real» и секуляризация Грааля, предложенная Джоном Хардингом, провозглашаются как окончательные: ошибочное прочтение или прихоть английского автора, не слишком хорошо владеющего французским языком, становятся пресловутым «ключом к тайне». Если Святой Грааль — это не «sang real», то есть «королевская кровь», то вся построенная на этом аргументация рассыпается в прах, и мнимо великолепная ссылка на генеалогическую линию меровингских королей, якобы являющихся потомками Иисуса, Который — опять-таки якобы — не был распят, не имеет никакого отношения ни к Граалю, ни к чему-либо вообще в реальном мире. Здесь опять истинная функция Грааля служит путеводной звездой для всевозможным вымыслов, объявляемых историческими фактами, но на самом деле являющихся плодами фантазии.
В афере с Ренн-ле-Шато есть и другая составляющая. Основным источником для упомянутой книги послужил телевизионный документальный фильм. Привлекательность телевидения — это антитеза публичной арены, на которой может быть подвергнуто изучению все что угодно. При этом естественно и неизбежно, что сценарий получасовой телепрограммы распадается на 3000 слов диалогов, занимающих примерно семь страниц этой книги, причем аргументы сводятся к жестким формулировкам, и проблему того, как одна группа фактов соотносится с другой, необходимо игнорировать или изложить ее в одном-двух предложениях. Стиль подобных документов подразумевает, что главную роль здесь играет доверие к опыту и эрудиции автора гипотезы. Для детальных доказательств просто нет места. В результате «Святая Кровь и Святой Грааль» — это книга, написанная в стиле телевизионной программы. Но вместо того, чтобы основываться на реальных исследованиях, книга производит обратное впечатление: кажется, что сначала был написан сценарий, в котором были намечены и основные направления, и выводы, а доказательства и связи между ними были механически добавлены позже. Итак, человечество описало полный круг: мы начинали с процесса трансформации устной культуры в письменную, а теперь видим, что письменная культура сменяется устной совсем иного уровня.
Методология книги «Святая Кровь и Святой Грааль» приобрела широкую популярность. Два других автора проанализировали имеющиеся свидетельства и выдвинули другую дикую гипотезу, сводящуюся к тому, что «главным сокровищем является странный артефакт, непонятный источник энергии, либо созданный благодаря древней, давно забытой технологии, либо доставленный на Землю инопланетным кораблем…» и что необъяснимые возможности позволяли его обладателям аккумулировать громадные сокровища. Слава богу, авторам хватило ума признать, что «никаких доказательств этой гипотезы, разумеется, нет»; на самом деле перед нами — новый жанр, фикшн, то есть научная фантастика. Другой убедительный пример этого — работа Эндрю Синклера, посвященная выявлению связей между предполагаемой шотландской традицией тамплиеров и Граалем, — работа, в которой видное место занимают члены его собственного рода: Сен-Клеры. Путь поисков ведет от часовни Росслин, которой некогда владели Синклеры и которая, как принято считать, полна всевозможных тайных тамплиеровских и масонских символов, к гипотетическому отчету венецианцев об их плавании в Америку в 1400 г. и завершается в библиотеке масонской ложи в Киркуэлле, «тайные свитки» которой якобы являются ключом ко всем тайнам. Что касается Грааля, то он предположительно спрятан в тайной нише в часовне Росслин.
Этот жанр, пожалуй, можно охарактеризовать как «выборочная история». В ней тщательно отбираются исторические факты, говорящие в пользу гипотезы, а свидетельства, противоречащие ей, попросту игнорируются. Иной раз результаты на поверхностный взгляд выглядят убедительными и основательно документированными, ибо включают в себя подлинные исторические свидетельства. Хороший пример таких работ — попытка Ноэля Каррер-Бриггса связать между собой Туринскую плащаницу, Святой Грааль и тамплиеров, предпринятая в его книге «Плащаница и Грааль». В ней Грааль предстает этаким ларцом, в котором хранилась Туринская плащаница, запечатлевшая Лик Христа и пропитанная Его кровью и путами. Предание, которое тесно увязывает Грааль с идеей искупительной крови Христа, отвергается, поскольку сама мысль о возможности собрать кровь в качестве реликвии представляется возмутительной. Возможно, это справедливо для современного человека, но отнюдь не для жаждущих чудес средневековых верующих, горевших желанием установить непосредственный, материальный контакт со Спасителем.
Катары и Грааль
Другой сценарий охоты за сокровищами приводит нас к катарам. На поверхностный взгляд маловероятно, чтобы катары могли иметь такие же связи с Граалем, как тамплиеры. Дело в том, что Грааль отражает те самые аспекты Грааля, которые они отвергали: христоцентричность церковных обрядов и ритуалов. Для катаров Христос был не главным персонажем культового почитания, а всего лишь вестником, провозгласившим Новый Завет — Завет Любви. Распятие и Воскресение в их верования не вписывались. Поэтому и Грааль, связанный с этими основными постулатами, не имел для них никакой ценности. При анализе средневековых романов мы уже убедились, что такая связь маловероятна. Однако, как мы помним, мысль о том, что артуровская литература могла возникнуть на юге Франции, впервые высказал в начале XIX в. Клод Форьель. Он настаивал, что замок Мунсальвеш находился в Пиренеях, подчеркивая, что в романах он никогда не фигурирует под своим настоящим названием. Другой вариант этой идеи изложил в 1858 г. Э. Аруз в своей книге «Тайны рыцарства и платонической любви в Средние века». Он стремился показать, что рыцарская литература Средних веков, проникнутая культом куртуазной любви, была порождением альбигойцев (катаров) и служила одним из средств распространения их учения в изящно завуалированной форме. Куртуазная любовь внешне представлялась платонической любовью, но на самом деле она, по мнению автора, была выражением стремления альбигойцев следовать любви, а не формальностям религиозных обрядов. Именно для хранения и распространения этих идей было создано братство, которое Аруз называет «Lа Massenie du Saint-Graal» — тайное общество, члены которого ставили перед собой цель «хранить сосуд истины со светящимися буквами на нем, в котором была собрана Драгоценная Кровь Спасителя; другими словами — вернуть Христианскую церковь к чистоте апостольских времен, к правдивому восприятию Евангельского учения». В число рыцарей Круглого Стола входили только совершенные рыцари (аналог perfecti у альбигойцев). В круг избранных рыцарь допускался только после целого ряда испытаний: «некоторое представление о ритуале приема рыцарей, включавшем в себя меры предосторожности, мы можем получить благодаря практике современного масонства, являющегося развитием и продолжением massenie». Их оруженосцы были спутниками (socii), которые, согласно Арузу, сопровождали альбигойских perfecti (совершенных). Главным объектом поклонения была дама-церковь, все равно — приходская или епархиальная, ревнивым супругом которой (излюбленная тема поэзии трубадуров) представал официальный церковный клир, авторитет которого альбигойцы отвергали. По словам исследователя, «рыцарство, выдуманное и порожденное альбигойским протестантизмом, — это всего лишь символ».
