Так образ Грааля претерпел новую трансформацию. Из мифической и романтической версий центрального таинства одной из крупнейших мировых религий он превратился в наши дни в некое подобие платоновского архетипа, идеальный прообраз любого рассматриваемого объекта или предмета устремлений. Он заставляет вспомнить строки Браунинга
[464]:
Цель быть должна недостижимой,
А нет — на что нам небо?
Там, где наши средневековые предшественники стремились достичь духовного и нематериального, наш материалистический век пытается дотянуться до верхней полки в супермаркете.
Итак, у меня получилась далеко не та книга, которую я надеялся написать, начиная работу над ней. Я рассчитывал, что дело ограничится обзором языческих мифов и волшебных кельтских историй, на которых основано большинство артуровских романов, и что во мраке далекого прошлого можно различить смутные контуры прототипа Грааля. Вместо этого мне предстала совершенно иная картина, очень и очень многим обязанная средневековому богословию и мистицизму, о движущей силе которых я, будучи агностиком, могу судить лишь извне, стоя, словно Ланселот у дверей палаты Грааля. Да и современные трактовки образа Грааля в прозе и поэзии, научной и популярной исторической литературе оказались совсем не тем, что я ожидал, а именно — мифом, общим для авторов во всех концах Европы, но интерпретированным в соответствии с индивидуальными особенностями творческой манеры каждого из них. Грааль стал источником вдохновения для многих шедевров литературы и музыки — от первого примера сострадания в поэме Кретьена де Труа к фантазиям Вольфрама фон Эшенбаха о небесном воинстве и земном рыцарстве и пышному великолепию итогового свода историй о Граале у Мэлори. Даже если бы образ Грааля не был так активно трансформирован в XIX в., его средневековые формы могли бы стать достаточным основанием для написания этой книги. Но Грааль подарил нам и итоговый шедевр творчества Вагнера, и целый ряд современных трактовок, показывающих, сколь продуктивна и жизнеспособна эта концепция, сколь открыта она всевозможным творческим переосмыслениям. Признаться, бывали моменты откровенного засилья пустоты и банальности, и порой казалось, что в этой области невозможно найти ничего, кроме слабых теней, озаряемых только пламенем воображения, но если говорить в целом, путь наших исканий пролегал среди высочайших вершин человеческого духа.
ПРИЛОЖЕНИЯ
Глава первая
Важнейшие романы о Граале
(1180–1250)
Названия, выделенные жирным шрифтом, используются в тексте книги.
Все даты носят приблизительный, гипотетический характер.
Глава вторая
Памятники изобразительного искусства,
связанные со средневековыми историями
о Граале
В нижеследующем перечне приведены произведения, созданные ранее самых ранних романов о Граале и, следовательно, являющиеся для них потенциальными источниками вдохновения.
В этот перечень включено также несколько произведений, современных самым первым романам.
I. Распятие
потир при распятии
Мужская фигура, держащая в одной руке чашу, а в другой — дискос, на котором лежит гостия.
Утрехтская Псалтирь, Утрехт, Университетская библиотека, MS 32, псалом 115, f.67r.
Небольшая фигурка в короне (Экклесия (церковь)?), держащая у подножья Креста потир, в который стекает кровь.
Кембридж, Фицвильямовский музей. Марлэй Бекест, № 21 (G.1).
Распятый Христос с символами добродетелей: отдельные фигуры держат Копье (Клятва) и потир (Вера).
Донауэшингенская Псалтирь. Фюрстенбергская придворная библиотека, MS 185, f.8.
Стоящая фигура Экклесии держит потир, в который стекает кровь.
Пластина из слоновой кости на переплете «Книги зачал»
[465] Генриха II, Мец, ок. 860–870 гг. Мюнхен, Баварская государственная библиотека.
Пластина из pala d'oro, собор Сан-Марко в Венеции. Выполнена в 976 г. для дожа Орсеоло с использованием материала V в.; в 1102–1107 гг. реставрирована.
Служебник Дрого Мецского. Национальная библиотека, MS Lat. 9428, f.43v, иллюминированный инициал.
Рельеф мецской школы эпохи Каролингов, закрепленный на переплете манускрипта. Национальная библиотека, MS Lat. 9453.
Турнейский диптих из ризницы Турнейского кафедрального собора; конец IX в.
Пластина из слоновой кости, принадлежавшая епископу Адальберо; ок. 984—1005 гг.; ризница Турнейского кафедрального собора.
Книжный оклад аббатисы Феофано; 1039–1056 гг. Ризница монастырского собора в Эссене.
Пластина из слоновой кости французской работы. Музей Баргелло, Флоренция, собрание Карранда, 32; XI в.
Пластина из слоновой кости, ок. 1050 г. Брюссель, Королевский музей.
Ларец, ок. 950—1000 гг.; мецская школа. Брауншвейг, Музей герцога Антона-Ульриха, инв. МА 59.
Эмалевая пластина, ок 1160–1170 гг. Париж, Музей Клюни. Потир, церковь в Тремессене, Польша; предположительно — дар Анри Лионского; ок 1175 г.
Эмалевый переносной алтарь, мейсская школа, XII в. Аугсбург, Городское художественное собрание.
Hortus Deliciarum, Геррада фон Ландсберга, конец XII в. Настенные росписи в г. Сигена, Каталония; начало XIII в. Витраж с изображением Распятия; Бурже, XIII в.
Этот витраж был обнаружен в XV в.
Иллюстрации в рукописях романов о Граале
Париж, Национальная библиотека, MS Fr 120, f.520.
Амстердам, Библиотека Герметика Философика, MS.l, f.6d. Бонн, Университетская библиотека, MS 526, f.l.
Дева Мария, держащая потир
Образцы каталанского искусства в г. Тахулл, Энкамп (Андорра), Аньос и Гинестарре де Кардос.
Св. Иоанн (?) собирает кровь Христа во время Снятия со Креста Служебник, первая четверть XII в. — Фульда, MS Аа 35, fol.81r.
