Однако с проселочной дороги, что вела к ферме, не было видно этих «улучшений». Большая часть работы была сделана под землей. Укрепленные бункеры, хранилища топлива и пищи, жилые помещения и многие другие комнаты были потихоньку выкопаны и подготовлены для использования. Но особенно важными являлись инженерные мастерские и лаборатории, где работа последователей Филдса шла параллельно с многими другими организациями – включая «Вейланд-Ютани» и синдикат «Дзютоу». Новообращенные приходили к Филдсу самыми разными путями, и многие приносили с собой данные, оказывавшиеся полезными.
А на случай, чтобы помешать незваным гостям проникнуть внутрь, были установлены способы защиты. Пусть и не столь угрожающие, как ужасы из видений пророка, они были достаточно смертоносны. Любые средства ради защиты планеты здесь считались оправданными.
Ведь на кону стояло будущее вида. Филдс декларировал меры, которые необходимо принять. Прочие были не виноваты в том, что не могли видеть то же, что и он, но он принял твердое решение спасти их от них самих. Его решимость, так контрастирующая с физическим обликом, обладала заразительной силой. Так и должно было быть – учитывая природу и напор того, что им двигало.
Его последователи построили для него отдельное жилище, обособленное от главного здания, но соединенное с ним защищенным проходом. И этот путь хорошо охранялся. У пророка была возможность уединения, но он не был изолирован.
Такое отдаление защищало рассудок его помощников в той же мере, в какой предоставляло ему покой. Хотя кошмары и являлись фундаментом его движения, Филдс считал их унизительными и предпочитал страдать в одиночестве. Только когда видения длились особенно долго или оказывались необычайно тревожными – только тогда его последователям позволялось вмешиваться.
* * *
Эхо криков и воплей, что раздалось из динамиков в три утра во вторник, звучало тревожно и непрерывно. Эрл из команды наблюдения, который находился на ночном дежурстве, отреагировал первым. Бисмала из амбулатории, с чемоданчиком в руках, встретила его у входа в охраняемый переход. Ее ассистентка Диана тащила дополнительную охапку медикаментов и оборудования.
Пока они шли к одинокой постройке, доктор на ходу готовила инъекцию.
Окна, пробитые в стенах закрытого коридора, демонстрировали виды сельского Хэмпшира. По ночам и в плохие дни задымление, что распространялось от промышленных центров северной Британии, было достаточно плотным, чтобы затмить лунный свет. К счастью, миазмы, что окружали Большой Лондон, обычно уходили в другом направлении. А обитатели французского побережья давно смирились с необходимостью постоянно терпеть бурое облако.
В дальнем конце коридора охранник, доктор и помощница доктора остановились перед парной дверью. Двойная преграда предназначалась как для того, чтобы удерживать звук внутри, так и чтобы помешать войти незваным гостям. Эрл приложил руку к встроенному сенсору, после чего наклонился вперед, чтобы устройство могло просканировать сетчатку его правого глаза. Когда он отошел, его место заняла Бисмала и повторила все действия, после чего так же поступила миниатюрная Диана. Получив удостоверение личностей, внешняя дверь скользнула в сторону.
Они прошли в альков, где снова подверглись сканированию – на этот раз полному. После чего открылась и внутренняя дверь, и они быстро миновали элегантно обставленный вестибюль. Сейчас они находились достаточно близко, чтобы слышать крики и стоны Филдса, несмотря на то, что следующая дверь была закрыта.
– Звучит плохо, – проронила Диана, но никто ей не ответил.
Оказавшись в темном спальном покое, Эрл подошел к переговорной панели, чтобы заверить коллег из службы безопасности, что он и медперсонал уже прибыли. Он заставил себя не обращать внимание на крики лежащей на огромной кровати фигуры, потому что слышал их уже много раз прежде.
Отложив чемоданчик, Бисмала села на край кровати и забрала у ассистентки подготовленное устройство для инъекций. Его внутренняя подсветка позволила еще раз перепроверить содержимое.
Пророк лежал в центре кровати – он метался, ворочался и завывал, пытался отбиться от невидимого зрелища. Его руки молотили ночной воздух. Хотя ему еще не исполнилось и пятидесяти, его волосы стали абсолютно белыми. Закрытые веки неистово трепетали. Бисмала не знала, что он видит. Никто не знал – но для нее, да и для всех прочих, было достаточно того, что видения были реальны для пророка.
Она взглянула на устройство мониторинга, вмонтированное в стену рядом с кроватью. Все было записано и могло быть воспроизведено позже. В некотором роде эти записи оказывали более мощное воздействие, чем живое присутствие Филдса. Стоп-кадры с искаженным выражением его лица давали чрезвычайный эффект и оказались действенным инструментом вербовки.
Прижав готовое устройство для инъекций к правому плечу пророка, доктор нажала красную кнопку. Фармацевтический коктейль тут же безболезненно попал в тело Филдса.
На то, чтобы лекарство подействовало, ушла примерно минута.
Яростные движения конечностей замедлились, затем прекратились. Стоны спящего стали не такими отчаянными. И, наконец, стихли и они. Бисмала глубоко вздохнула, и повернулась к спутникам:
– Теперь он будет отдыхать, – сказала доктор. – Я на какое-то время останусь с ним. Вы двое можете вернуться на свои посты.
Она с сочувствием на них посмотрела и добавила:
– Я знаю, что вы оба, должно быть, устали.
Диана ушла с неохотой. Эрл только раз кивнул и последовал за ней. Когда они ушли, Бисмала повернулась обратно к человеку на кровати. Термореактивное постельное белье обеспечивало ему комфорт, убирая пот с тела до того, как он становился липким. Являясь одним из врачей пророка, она посвятила свою работу подобным деталям. И не каждому позволялось видеть пророка в столь интимной обстановке.
Пока она смотрела, как он спит, она снова отметила для себя, что в физическом плане он совершенно не впечатлял. Не толстый, но определенно с лишним весом. Мягкотелый из-за образа жизни, лишенного нагрузок, он напоминал ей скорее скромного аптекаря, чем какого-то библейского глашатая, что спасет землю. Но людей влекло к нему не тело, а ужасы, что материализовались в его разуме.
Бодрствуя, он пытался управлять организацией, что выросла вокруг него. Он мог неловко обращаться со словами, не будучи уверен, что сказать или как это сказать. При этом его кошмары обладали ужасающим красноречием. Никто не мог отрицать их достоверности или противостоять той правде, что они предсказывали.
«Если бы он только мог точно описать то, что видит в снах», – подумала она. Хотя, вероятно, было к лучшему, что он не мог. «Ти-би-ди», – процитировала она сама себе. Этого ей было достаточно. Этого было достаточно каждому из его последователей.
* * *
Она осталась до утра, сидя на краю кровати и периодически погружаясь в дрему. Кровать была огромной не потому, что Филдс баловался сексом – его состояние эффективно обеспечивало ему целибат, – а потому, что не позволяла пророку причинить вред самому себе. Если бы его привязали к меньшей по размерам кровати, это закончилось бы тем, что он или разорвал бы свои узы, или получил бы травмы. Широкая кровать позволяла ему метаться без помех и без риска получить повреждения.
