Через десять лет Казанский собор был построен, и 15 сентября 1811 года состоялось его торжественное освящение. Несмотря на отвратительную погоду, старый граф Строганов принял участие в торжественной церемонии, на которую явился весь царский двор. Когда Александр Сергеевич подошёл к архиепископу, чтобы получить благословение, можно было услышать его слова, произнесённые шепотом: «Отче, ныне отпускаешь раба твоего».
Вечером в честь государя и государыни и своих многочисленных друзей был дан торжественный обед в его дворце, который по этому случаю был освещён ярко и по-праздничному красиво и с большим вкусом украшен.
Преисполненный счастья, окрылённый, граф Александр Сергеевич Строганов принимал гостей и их поздравления по случаю завершения строительства Казанского собора. На следующий день Александр Сергеевич из-за сильной простуды заболел. Его состояние ухудшилось, и через несколько дней он скончался, сидя в кресле среди своих любимых картин, висевших на стенах длинной галереи.
Ему было семьдесят три года. Эта тяжёлая утрата повергла всех знавших его в глубокой траур, и не только его друзей, писателей и деятелей искусств, среди которых он вращался, но и крестьян в его поместьях, для которых он был родным отцом.
Известный поэт Константин Батюшков посвятил Александру Сергеевичу Строганову следующие строки: «Он был подлинным аристократом, настоящим “bel esprit”, большим оригиналом, умным и весёлым человеком. К тому же он обладал редким качеством – великодушным и добрым сердцем. Его кончина безмерно огорчила меня».
Будучи приветливым и любезным человеком, он обладал весьма незначительным политическим влиянием, но именно это обстоятельство и присущее ему подлинное благочестие, которое иногда ошибочно принимают за слабость, обезоруживали на протяжении всей его жизни подстерегавших его завистников.
Он с честью служил двум государыням – Елизавете и Екатерине II и двум государям – Павлу I и Александру I, но постоянно с большим тактом и дружелюбием делал всё от него зависящее, чтобы не стать царедворцем. Он был беззаветно предан своему отечеству и преисполнен желанием воспитать эту преданность у своего сына Павла. Знания, которые граф приобрёл в молодости во время своих путешествий по Западной Европе, он использовал на благо России. Особенно примечательны инструкции, которые Александр Сергеевич давал управляющим своих имений. Граф Александр Сергеевич Строганов намного опередил своё время. Это доказывают как технические усовершенствования, которые он применил в сельском хозяйстве, так и улучшение жизни его крестьян.
Александр Сергеевич оставил после себя собственноручно написанное письмо сыну, которое он, видимо, написал задолго до своей смерти. Это письмо последующие поколения семьи Строгановых хранили в рамке в своём дворце.
«Павел, мой любимый сын. Сотни раз я внушал тебе, что днём и ночью, во все времена и в любом месте ты должен веровать во Всевышнего. Он на небе. Он всюду. Велик Он. Добродетелен Он. Я верю в Него. Ты, мой сын, должен брать с меня пример. Прежде всего будь хорошим россиянином, соблюдай законы страны, в которой родились все твои родственники. Сохрани в своей душе и в своём сердце слова, которые я тебе так часто повторял, независимо от того, является ли твоим призванием повелевать или подчиняться, при дворе или где-либо ещё. Будь добродетелен, будь чистосердечен и будь уверен, сын мой, если при твёрдой воле делать всё от тебя зависящее, можно достичь всего, что ты наметил.
Твоей целью прежде всего должно быть всё истинное, великое и прекрасное».
IV. Граф Павел Александрович Строганов 1772-1817
Детство
Павел, сын графа Александра Сергеевича Строганова от второго брака с княжной Екатериной Петровной Трубецкой, родился 18 июня 1772 года в Париже. Главной заботой родителей до возвращения в Санкт-Петербург было найти подходящего домашнего учителя-француза для их мальчика. Друзья, граф Головкин и его супруга рекомендовали Жильбера Ромма – угрюмого молодого человека, который давал уроки математики их сыну. На Строгановых произвели большое впечатление «строгость его привычек, прямота, свойственная его характеру, и приверженность науке».
Убедив его поехать в Россию вместе с ними, они подробно обсудили с Роммом, каким образом следует Павла воспитывать и чему учить. Жалование учителю и другие выплаты были определены заранее на много лет вперёд, а также сумма, которую он должен был получить, когда его ученику исполнится восемнадцать лет. Кроме того, Ромму было обещано восемь тысяч французских франков, когда он захочет уйти на покой.
Несмотря на заманчивое предложение, Ромм не сразу решился его принять. Он родился в 1750 году в городке Риом в Оверни. Жильбер был младшим сыном способного математика. После смерти отца его воспитанием занималась мать. Строгановы поместили его в своём дворце на Невском проспекте в Петербурге. В его распоряжение были предоставлены, кроме библиотеки, помещения для занятий, в которых были физическая лаборатория и коллекция минералов. Воспитание и обучение семилетнего Павла, которого дома называли «Попо́», целиком и полностью были доверены его учителю. С самого начала Ромму удалось завоевать доверие графа Александра Сергеевича Строганова, однако отношения учителя и его воспитанника складывались отнюдь не просто. Ромм был левшой с малоприятной внешностью, по которой нельзя было распознать его властный характер. Его биограф де Виссак
[27], питавший большую симпатию к Ромму, описал его внешность следующим образом: «Жильбер Ромм был маленького роста, у него были худые, как щепка, руки и ноги. Его угловатые движения были лишены всякой изящности, а коротко остриженные волосы, его одежда, его движения свидетельствовали об отсутствии элегантности. Он говорил утомляющим монотонным голосом, выступающий лоб подчёркивал его задумчивый вид. Он страдал в значительной степени близорукостью, и его глаза застилала пелена. У него был болезненный бледный цвет лица нездорового человека или человека, который страдает бессонницей. Лишь изредка его угрюмое выражение лица приобретало налёт кротости, озарявшей, смягчавшей черты его лица». «Однако, – продолжает де Виссак, – те, кто с ним беседовал, слыша его содержательную и поучительную речь, забывали его неприятную внешность и нескладную фигуру. Ромм особенно оживлялся, беседуя с выдающимися личностями, которыми окружал себя граф Александр Сергеевич Строганов; при этом он весь преображался, как рукой снимало его угрюмость».
Однажды Жильбера Ромма представили государыне, которая на него произвела глубокое впечатление
[28]. Ромм преподнёс Екатерине II в знак глубочайшего уважения изготовленную им самим замысловатую чернильницу: на её крышке были установлены часы и календарь, который показывал даже движение планет. Кроме того, появлялись маленькие фигурки, которые подавали бумагу, чернила, птичьи перья и воск.
