Хотя пребывание Иэмоти в Киото не было омрачено новыми конфликтами или же террористическими актами, Комэй был прав в своей оценке ситуации. В начале июня из Тёсю доставили послание, в котором требовалось вернуть в Киото Сандзё Санэтоми, князя Тёсю Мори Ёситика и его сына Садахиро. Поскольку двор счел за благо переложить решение этого вопроса на сёгунат и ответа не последовало, два десятка самураев из Тёсю добрались до Киото, чтобы уже на месте обдумать, что им следует предпринять. В частности, они обсуждали возможность увезти императора Комэй в Тёсю.
Самураи собрались в самом центре города, на втором этаже гостиницы «Икэдая», где элитный отряд сёгуна напал на них. Часть самураев убили на месте, других арестовали. Кидо Такаёси (1833–1877), которому еще предстояло сыграть выдающуюся политическую роль, удалось спастись бегством. За это до самой смерти его презрительно именовали «беглецом».
Тогда из Тёсю явился отряд из более чем тысячи воинов. На сей раз Государственный совет (Дадзёкан, высший орган при дворе) занял более гибкую позицию и разрешил вернуться опальным деятелям, если те признают свои ошибки. Но одновременно двор настаивал на том, чтобы воины Тёсю покинули столицу. Но те не хотели и слушать. Они задумали учинить в городе поджоги, убить Мацудайра Катамори, военного губернатора Киото, убедить императора перебраться в Тёсю и заставить Иэмоти немедленно очистить страну от иностранцев. А пока что они зарезали ученого-конфуцианства Сакума Сёдзан, известного своими выступлениями в пользу открытия страны. И тогда Комэй отдал приказ о подавлении мятежных войск.
Впрочем, что означает «мятежных»? Комэй сам был сторонником «изгнания варваров», войска Тёсю не собирались свергать императора, они «всего лишь» хотели, чтобы он предпринял более решительные действия и стал знаменем борьбы против иностранной агрессии. Воины Тёсю были убеждены, что у императора плохие советники, которые манипулируют им. В первую очередь – это люди из Сацума.
Рано утром 19 июля войска Тёсю подступили к дворцу Госё. Императорский дворец считался «запретным городом», и потому последовавшие события обычно называют «инцидентом у запретных ворот».
Воинов Тёсю насчитывалось не так уж много, но летопись сообщает, что звуки боя напоминали «10 миллионов ударов грома», а сам дворец сотрясался, словно во время ужасного землетрясения. Дворец защищали воины из княжеств Сацума, Айдзу, Огаки и Кувана. Решающую роль сыграла дружина Сацума, которой руководил Сайго Такамори (1828–1877) – бедный и малознатный самурай, обязанный своим возвышением непосредственно сацумскому князю Симадзу Хисамицу.
Сайго Такамори был одним из колоритнейших персонажей истории Японии того времени. Сайго отличался необычайными для японца габаритами. Его бычья шея и глубоко посаженные под густыми бровями глаза производили такое впечатление, что каждый самурай невольно перегибался в поклоне. Сайго Такамори говорил о себе, что «любит войну». В то же самое время он обладал какой-то магнетической силой, которая притягивала к нему людей.
Через пять часов после начала сражения мятежники были сокрушены, на следующий день казнили более 30 человек. Их тела три дня пролежали перед воротами дворца. Многие самураи из Тёсю покончили жизнь самоубийством. Легенда передает, что один из выживших самураев Тёсю написал на подошвах: «Бандиты из Сацума, негодяи из Айдзу».
Для Муцухито это было суровое испытание: гром сражения, вопли, взрывы. Огонь пожара подбирался к дворцу – в этот день в Киото сгорело 28 тысяч домов, храмов, святилищ. Говорят, что от всех этих испытаний принц даже лишился сознания.
Войска Тёсю потерпели поражение в столице. Оно знаменовало собой крах лозунга «почитание императора и изгнание варваров» («сонно дзёи»). Теперь в Тёсю стали говорить о необходимости ликвидации сёгуната. Отныне энергия этого княжества будет направлена не столько против иностранцев, сколько против собственного правительства.
Но на этом беды Тёсю не закончились. Через две недели, 5 августа, объединенная эскадра, состоявшая из семнадцати кораблей (9 английских, 3 французских, 4 голландских и 1 американского), подвергла обстрелу город Симоносэки в Тёсю – это было возмездие за прошлогоднее нападение на иностранные суда.
Пролив Симоносэки узок, стремительное течение меняет направление четыре раза в сутки. Дождавшись того момента, когда вода стала на какое-то время «стоячей», эскадра приступила к артиллерийской подготовке. Огонь 288 корабельных орудий был ужасен. По свидетельству современника, «будто сто раскатов грома разом покатились из гор в долину». После массированной бомбардировки был высажен десант, который окончательно уничтожил береговые укрепления. На борту иностранных кораблей находилось 5000 человек, в высадке на берег принимали участие 2600. По тем временам это была огромная сила, превосходившая мобилизационные возможности княжества.
Западные державы на время позабыли про свои противоречия. Нужно было продемонстрировать всем японцам без исключения, что сопротивление не имеет смысла. Среди защитников Симоносэки находился Ямагата Аритомо (1838–1922), который впоследствии стал министром обороны Японии. Но это будет потом, а сейчас он был ранен и ему пришлось убедиться, что сопротивление «западным варварам» бесполезно. Теперь он будет говорить не об «изгнании варваров», а о необходимости открытия страны и вестернизации, без чего Япония никогда не сможет встать вровень с Западом.
Береговая артиллерия княжества Тёсю состояла из бронзовых пушек. Там были и купленные в Китае орудия, и отлитые в самой Японии. Пушечный чугун в стране производить еще не умели. Среди захваченных европейцами трофеев были даже деревянные ружья одноразового пользования, с помощью которых отчаянные самураи намеревались изгнать иностранцев. Многие были вооружены только мечами, луками и копьями. Доспехи предназначались в качестве защиты против мушкетов, но винтовки, которые состояли на вооружении у европейцев, с легкостью пробивали их.
С точки зрения войн следующего столетия число жертв с обеих сторон следует признать ничтожным. И нападавшие, и защищавшиеся потеряли всего по нескольку десятков человек. Но превосходство западной коалиции все равно не вызывало никаких сомнения, и князь Тёсю согласился на условия западных держав: гарантировать в проливе безопасность судоходства, продавать иностранным судам уголь и провизию, заплатить контрибуцию и не восстанавливать береговую артиллерию. Предлог для выплаты контрибуции был выбран европейцами весьма замечательный: деньги следовало заплатить за то, что доблестные воины объединенного флота не сожгли город Симоносэки. Но Тёсю пришлось пойти навстречу и этому требованию, что свидетельствовало о полном бессилии перед западной угрозой. Сумма контрибуции составила огромную сумму в три миллиона долларов. В качестве переводчиков на переговорах выступали Ито Хиробуми и Иноуэ Каору.
Захваченные французскими войсками береговые орудия Тёсю
Войско Тёсю состояло всего из двух тысяч человек. Крестьян там не было. К боевым действиям их не привлекали. С началом боя они попрятались в горах. Но не затем, чтобы организовать партизанское движение, а затем, чтобы спастись. Очевидцы свидетельствуют, что они грузили конфискованные европейцами пушки, пребывая во вполне радостном настроении. Ничего похожего на чувство «национального» или же «княжеского» позора они, похоже, не испытывали. Да и князь на крестьян не рассчитывал. Их никогда ни о чем не спрашивали, они слушались своих непосредственных начальников, но сам князь был слишком далеко, чтобы крестьяне по-настоящему сочувствовали ему.
