Ёсинобу, которому сообщили о приказе императора, удалился из киотосского замка Нидзёдзё в свой замок в Осака. Но и здесь его не оставили в покое. Поскольку приближалась первая годовщина кончины Комэй, в Киото собирались провести пышные поминальные службы. Но денег не было. И тогда не нашли ничего лучшего, как обратиться к Ёсинобу. Двор просил два миллиона рё, но Ёсинобу дал всего одну тысячу – ровно в 2000 раз меньше. Вассалы Токугава требовали немедленно сокрушить Сацума и Тёсю, которых (а вовсе не Муцухито!) они считали истинными виновниками происходящего. Ронины, направляемые Сайго Такамори, занимались в Эдо грабежами и поджогами, пытаясь спровоцировать сёгунат на какие-нибудь решительные действия, которые послужат предлогом для развязывания войны. Когда возле эдосского замка случился пожар, власти обвинили в нем воинов Сацума. Ронины обстреляли представительство княжества Сёнай, ответственного за поддержание порядка в Эдо. 25 декабря воины сёгуната окружили резиденцию Сацума и потребовали выдачи зачинщиков, завязалась перестрелка, здание сожгли дотла. План штурма был разработан французскими инструкторами. Обстановка накалялась, все говорило о том, что гражданской войны не избежать. Получив известие об уничтожении резиденции Сацума, находившийся в Осака Ёсинобу принял решение о наступлении на Киото.
Часть II
Свет
1868 год
1-й год правления Мэйдзи
В этом году новогоднего праздника не получилось. 1 января Ёсинобу обвинил Сацума в предательстве и объявил своим вассалам о мобилизации. В первый день нового года было положено начинать только самые хорошие и справедливые дела. Войска Ёсинобу (его собственные, княжеств Айдзу и Кувана) двинулись из Осака в Киото. На подступах к городу, в Тоба и Фусими, завязались бои с императорским войском, состоявшим из дружин Сацума, Тёсю и Тоса. Когда до Сайго Такамори дошла весть о том, что в Тоба начались стычки, он воскликнул: «Один выстрел в Тоба делает меня счастливее, чем приобретение миллиона сторонников!» Одновременно Сайго, который фактически руководил операцией, отдал распоряжение: в случае опасности нарядить Муцухито придворной дамой и доставить его в женском паланкине в безопасное место.
3 января завязался решительный бой. Хотя численность сёгунской армии значительно превышала дружины Сацума и Тёсю (15 тысяч против 5), Ёсинобу потерпел поражение. Скорострельность фитильных ружей сёгунских воинов была в десять раз ниже скорострельности винтовок Спенсера, которыми пользовались самураи из императорского лагеря. Воины Сацума были уже не совсем самураями, привыкшими сражаться поодиночке и не признававшими коллективных действий. Они скорее напоминали европейских солдат, действовали коллективно, были обучены залповому огню. Дух воинов Ёсинобу был подорван тем, что Сацума и Тёсю развернули императорские штандарты, а это означало: они бьются с врагами по приказу императора. Предвидя будущее развитие событий, Ивакура Томоми приказал изготовить такие штандарты еще в прошлом году. И хотя Ёсинобу утверждал, что сражается не против императора, а против Сацума, теперь он предстал перед всеми как враг Муцухито.
Сражение продолжалось четыре дня, совокупные потери обеих сторон составили 500 человек убитыми и полторы тысячи ранеными. Часть сёгунских войск перешла на сторону императора. 6 января, глубокой ночью, Ёсинобу покинул осакский замок, сказав, что отправляется на поле боя. На самом деле он решил бежать в Эдо на принадлежавшем сёгунату пароходе «Кайё-мару». Однако в темноте лодки, на которые погрузились сторонники Ёсинобу, не смогли обнаружить пароход. Ёсинобу пришлось искать пристанища на стоявшем на рейде американском военном корабле. Проведя там ночь, Ёсинобу направился в Эдо на «Кайё-мару». Потерявшие главнокомандующего войска были полностью деморализованы и рассеялись. Впоследствии Ёсинобу утверждал, что покинул своих людей только потому, что не желал сражаться с войсками императора.
Императорский штандарт
В Эдо Рош попытался уговорить Ёсинобу продолжить борьбу, и тот приказал поначалу готовиться к обороне, но после двухнедельных раздумий отказался от сопротивления. Он распустил верных ему даймё по их владениям. Сам он покинул замок и затворился в храме Канъэйдзи в эдосском районе Уэно. Тем самым Ёсинобу продемонстрировал раскаяние и отсутствие воинственных намерений.
Поражение сёгунской армии в битве при Фусими-Тоба привело к эффекту домино – выпестованная предками Ёсинобу политическая конструкция разваливалась на глазах, большинство князей без лишних разговоров перешло на сторону Киото.
Ёсинобу прекратил сопротивление и не стал протестовать против конфискации родовых земель Токугава в пользу двора, но на нем все равно лежала печать «врага императора». Вдова Иэмоти, принцесса Кадзуномия (теперь она звалась принцессой Тикако), уговорить которую выйти замуж за сёгуна стоило таких трудов, обратилась к императору с просьбой простить Ёсинобу. Она грозила, что покончит жизнь самоубийством, если дом Токугава не будет прощен. Ивакура Томоми потребовал от Ёсинобу письменных извинений. Тот отправил своего посланца в Киото, но извинения показались Ивакура «неискренними». Он вел дело к упразднению сёгуната.
В самый разгар военного противостояния Митфорд писал своему отцу: «И все эти мучения выпали на долю страны только затем, чтобы несколько европейских купцов смогли бы обогатиться. Ничто не может затемнить тот факт, что прибытие иностранцев послужило началом проблем. Японцы нас не приглашали; они были богаты, жили в мире и были по-своему счастливы. Сейчас они обеднели, голодны, платят за все все больше и больше, они находятся накануне гражданской войны, не получив взамен абсолютно ничего. Им остается только выкладывать деньги за оружие, которым они собираются убивать друг друга. Я наблюдал так называемое победоносное шествие цивилизации и в Китае, и в Японии, и нахожу, что это бедствие для обеих стран…»
[51]
Несмотря на столь редкостную для дипломата интонацию, осуждавшую действия собственной страны, Митфорд продолжал успешно выполнять порученную ему работу.
Военные действия разворачивались на фоне церемониальной лихорадки, овладевшей двором. 3 января посланцы двора известили гробницы императоров Тэнти, Кокаку, Нинко и Комэй, что Муцухито предстоит наконец-то провести церемонию посвящения во взрослые. Она состоялась 15 января, в полнолуние. Теперь Муцухито имел законное право на взрослую прическу и одежду, теперь он чернил зубы и выщипывал брови. По этому случаю простили 19 придворных, которые подверглись ранее опале. Кроме того, в тот же день посланники иностранных государств получили от имени Муцухито такое уведомление: «Император Японии объявляет правителям иностранных государств и их подданным, что сёгуну Токугава Ёсинобу в соответствии с его просьбой было даровано разрешение вернуть управление [императору]. В связи с этим верховная власть во всех делах – как внутренних, так и внешних – осуществляется отныне Нами. А посему титул „тайкун“, от имени которого заключались договоры, должен быть заменен титулом „император“». Теперь все должны были почувствовать, что Муцухито действительно стал взрослым.
