Создание Департамента истории было лишь одной из мер по пересмотру концепции прошлого. Все они были направлены на то, чтобы возвеличить императорскую династию и изобразить сёгунаты как отклонение от первоначального замысла Неба. Наибольшего внимания удостоился, разумеется, мифический основатель династии Дзимму. Из царедворцев древности были отмечены Накатоми Каматари (614–669), предотвративший узурпацию власти родом Сога, и Вакэ-но Киёмаро (733–799), который сыграл ключевую роль в борьбе против монаха Докё (?—772), пытавшегося занять императорский трон. Раньше этих верноподданных почитали в буддийских храмах, которые теперь преобразовали в синтоистские святилища. Новые святилища были воздвигнуты также в честь императоров Сутоку (1123–1141), Готоба (1183–1198), Цутимикадо (1198–1210), Дзюнтоку (1210–1221), и Годайго (1318–1339). Их главной заслугой являлась борьба против сёгунов. Особенно возвеличивался Годайго и его сторонники: принцы и верные императору воины. Предложение о возведении святилища Кусуноки Масасигэ (1294–1336), сражавшегося против сёгуна Асикага Такаудзи, поступило уже 13 мая 1868 года. Особой чести удостоился также Китабатакэ Тикафуса (1293–1354), автор сочинения «Дзинно сётоки» («Записи о прямом наследовании императоров»), в котором он обосновывал непрерывность императорской династии и клеймил сёгунов за то, что они узурпировали власть. Знаменитым военачальникам XVI века Ода Нобунага (1534–1581) и Тоётоми Хидэёси (1536–1598) также воздали должное. Их деятельность по объединению страны, поделенной между враждующими кланами, была истолкована как защита императорского дома от сёгуната.
Практически все исторические деятели, подлежавшие канонизации, были аристократами или же самураями (исключение составляет лишь выходец из крестьян Тоётоми Хидэёси). Героям «из народа» пока что не находилось места в общенациональном пантеоне.
Не были забыты правительством и недавние герои. В июне 1868 года было принято решение возвести в горах к востоку от Киото святилище в честь воинов, павших во время бурных событий, сопровождавших реставрацию императорской власти. Оно получило название «Святилище-оберег страны в Рёдзэн». Теперь, с переездом императора в Токио, на токийском холме Кудан было построено аналогичное святилище Сёконся («Святилище сбора покойных душ»).
Перспектива. В 1879 году святилище Сёконся было переименовано в Ясукуни («Святилище умиротворенной страны»). Оно стало главным пантеоном японских военных, погибших при исполнении служебных обязанностей. Впоследствии там стали поминать и всех тех, кто отдал свою жизнь за императора и Японию начиная с 1853 года – года прибытия «черных кораблей» американского коммодора Перри. Потом настал черед погибших в завоевательных войнах конца XIX – первой половины ХХ века. Место Ясукуни в картине мира современных японцев вызывает ожесточенные споры. Визиты туда государственных деятелей позиционируются как «частные», но все равно вызывают негодование многих демократических организаций и тех стран, которые пострадали от японской агрессии.
В мае сопротивление противников нового правительства, находившихся на Хоккайдо, было окончательно сломлено. Гражданская война закончилась. В ней участвовало более 110 тысяч воинов. Количество жертв никому подсчитать не удалось, но можно с уверенностью утверждать, что оно было велико.
Надо сказать, что по меркам следующего века с побежденными обращались «по-рыцарски». Это было естественно – практически все они были самураями. В отличие от простолюдинов отряда «Сэкихотай», мало кто из них был казнен, на потерпевшие поражения княжества наложили умеренную контрибуцию, владения некоторых княжеств были урезаны, княжество Айдзу – ликвидировано, замок – срыт. Кого-то вынудили уйти с поста главы рода, кого-то долгие годы содержали под домашним арестом. Лидера повстанцев Эномото Такэаки посадили в тюрьму почти на три года, но потом назначили чиновником в департамент развития его «любимого» Хоккайдо, он участвовал в переговорах с Россией по поводу судьбы Сахалина и Курильских островов, занимал министерские должности. Мацудайра Катамори, одного из самых активных деятелей северной коалиции из Айдзу, сначала отправили в ссылку, но потом назначили синтоистским жрецом при родовых могилах Токугава. Его и ему подобных подвергли смерти политической, но не физической.
В сентябре Мэйдзи издал указ о «прощении Токугава Ёсинобу». Он начинался со слов: «Ведомо Нам, что мудрый государь ведет низы с помощью своей добродетельности, а государь неразумный устрашает людей законом». Мэйдзи считал себя государем мудрым и простил Ёсинобу. Он счел, что почетной ссылки довольно для его нейтрализации. Иэсато (1863–1940), новый глава дома Токугава, учился в Кембридже и стал впоследствии главой палаты пэров японского парламента. Японская правящая элита, насквозь «прошитая» родственными связями, давным-давно исповедовала принцип: сын за отца не отвечает. А уж тем более преемник. Кроме того, в Японии по крайней мере с VIII века верили, что неуспокоенный дух убитого или казненного противника непременно наведет какую-нибудь порчу. Поэтому лучше нейтрализовать его, не прибегая к крайним формам насилия. Нужно сказать, что такая политика оказалась весьма успешной. Практически никто из побежденных больше не участвовал в антиправительственных заговорах, многие из них верно служили императору и его правительству.
Объединение Японии продолжалось не только на поле боя. Еще 20 января князья четырех княжеств (Сацума, Тёсю, Тоса и Хидзэн) подали императору свое историческое обращение. В нем утверждалось, что все на японской земле принадлежит императору. В том числе, естественно, и сама земля. Именно так и обстояло дело в глубокой древности (имелся в виду надельный принцип землепользования, закрепленный в законодательных кодексах VIII в.). Однако при ненавистных сёгунатах этот незыблемый, казалось бы, принцип был нарушен и земли перешли к князьям, что должно быть признано за воровство и грабеж. Но теперь подписавшие это обращение восстанавливают историческую справедливость: они безвозмездно передают императору земельные реестры и списки людей, населяющих их владения.
К передаче своих земель государству (императору) инициаторы проекта призывали и всех других князей. Замечательно, что практически все они последовали призыву. Только двенадцать даймё не откликнулись на предложение. Отчего процесс ликвидации феодальной собственности на землю прошел так «гладко»? Текст обращения подчеркивал, что для императора нет ныне более насущной задачи, чем поставить страну в один ряд с мировыми державами, а это может быть осуществлено только при условии наведения порядка внутри самой Японии. Несмотря на вековые противоречия между кланами, подавляющее большинство князей были едины в желании сделать страну сильной и могущественной. Малоспособные к «горизонтальной солидарности», они хотели, чтобы в стране был «хозяин». Без него привычная картина мира теряла свою стройность.
Князья были людьми военными, привыкшими к иерархии, где они занимают достаточно высокое, но отнюдь не первое место. Их амбиции были ограниченными. Кроме того, воины юго-западных княжеств доказали, что являются реальной силой.
Сыграло свою роль и недопонимание планов правительства. Князья прекрасно знали, что с приходом каждого нового сёгуна перерегистрация владений была обычной процедурой. Они отдавали свои земельные реестры в Эдо, а потом получали их обратно. Некоторые даймё полагали, что именно так произойдет и на сей раз. Тем более что в тексте обращения к императору содержалась такая лукавая фраза: «Отдай нам то, что должно отдать, возьми то, что должно взять».
