Отличаясь неумеренной гордыней, Шарлотта Корде обладала всеми предрассудками, присущими ее сословию; убежденная в превосходстве своего ума, она не находила вокруг применения своим качествам. Склонная к экзальтации, порожденной чтением непотребных книг, она не имела поклонников и, ощущая сердечную пустоту, пожелала прославиться на манер Герострата.
Шарлотта не была глупа, однако, обладая богатым воображением, она не имела принципов, и сердцу ее была чужда нравственность. Коварство, присущее ее характеру, помогло ей проникнуть к Марату; ей было несвойственно благородство, а ее последнее письмо Марату и вовсе является образцом отвратительной лжи и говорит о безнравственности души ее.
Шарлотта Корде являет собой печальный пример того, как низко может пасть женщина, отрекшаяся от характера, обязанностей, вкусов и наклонностей, присущих ее полу».
А меньше чем через неделю Якобинский клуб выпустил обращение к французам, целью которого явилось напомнить о мученической смерти Марата, павшего жертвой гнусного заговора. Имя Шарлотты Корде в нем не упоминается, убийцу Марата называют «фурией», чьей рукой водили злобные заговорщики. И если в приведенном выше тексте афиши развенчивался образ Шарлотты, в своем обращении якобинцы активно напоминали о заслугах Марата и, видимо, не полагаясь на всеобщую любовь к Другу народа, разъясняли, в чем состояли эти заслуги:
«Граждане, наши братья,
совершено преступление, вызвавшее всеобщее возмущение друзей свободы, равенства и человечества.
Кинжалы раздора, наточенные в Кальвадосе, сразили представителя народа; на закате дня по Парижу разнеслась горестная весть: Марат убит, Марат мертв.
Граждане, нет больше с нами этого необыкновенного человека. Французы! Вы знаете, он был другом народа; а вам пора, наконец, узнать его предателей.
Вы должны знать, что представляла собой та фанатичная женщина, которой вложили в руку кинжал, чтобы сразить Марата. Граждане, эта женщина дважды приходила к Марату, но так как он уже два месяца был тяжело болен и ему требовался покой, ее к нему не допустили. Тогда она написала ему такие слова: "Марат, я несчастна; мне сказали, что ты никогда не отказываешь страждущим; так выслушай же меня, Марат".
И он приказал впустить ее; в тот момент он находился в ванне. Войдя к нему, эта женщина говорит, что она приехала из Кана, чтобы выдать ему заговорщиков, прячущихся в Кальвадосе. Но в ту минуту, когда он сказал ей: "Успокойтесь, гражданка; народ в тех краях уже прозрел и готов отринуть свои заблуждения; предатели скоро будут наказаны за свои преступления", она вытаскивает спрятанный на груди нож и погружает его в сердце Марата. Он зовет на помощь, но когда помощь подоспела, он уже не дышал.
Граждане, так трагически погиб Марат. Эта фурия убила его и призналась в совершенном преступлении. Она принадлежит к тому преступному классу, из-за которого Франция вынуждена проливать потоки крови, воюя со всей Европой за свою свободу. Заговорщики из Кана прислали эту женщину в Париж с агитационными брошюрами и с посланием от Барбару к некоему Деперре, сидящему в Конвенте на скамьях справа.
Член Конвента Деперре не отрицал этих фактов; он также сообщил и некоторые другие подробности дела. Он принадлежит к числу тех слепых и глухих, среди которых самыми опасными являются те, кто ловко притворяется таковыми.
Граждане, вы сами видите, что эти люди, у которых с уст не сходят священные слова "добродетель " и "человечество", пользуются ими исключительно для своих преступных целей; во имя человечества вонзили они кинжал в грудь Друга народа.
Граждане, кинжалы, сразившие Марата, — это те кинжалы, которые не достигли своей цели при покушении на Ле-онара Бурдона. Их направляли самые гнусные заговорщики, именующие истинных патриотов дезорганизаторами, анархистами, септембризерами
[100]. Эта фракция утверждала, что ей грозят кинжалы, однако с головы ее не слетело ни единого волоса. Ах, и эти люди сумели ввести в заблуждение несколько департаментов! Но мы не сомневаемся, что множественные их преступления заставят наших братьев признать, что они свернули на путь заблуждений и ошибок. Они поймут, что преступление всегда любит рядиться в одежды добродетели. Они сумеют отделить лицемеров от искренних своих друзей.
Пламя фанатизма и раздора будет потушено кровью, струящейся из груди Друга народа! Народ, твой друг умер! Так расскажи же тем, кто не знал его, о том, что сделал он, чтобы заслужить этот почетный титул.
Марат без устали защищал права народа; твердо следуя своим принципам, он никогда не сворачивал в сторону с избранного пути. Желая услужить народу, он попрал самый ужасный из предрассудков, а именно предубеждение, существующее по отношению к доносам. В детстве нас учили презирать доносчиков; в зрелом возрасте мы начинали их бояться.
Деспоты используют доносчиков для собственной выгоды и для поддержания царства произвола.
Но в республике разоблачать тех, кто скрывается, означает разоблачать предателей, а значит, служить родине. Марат оказал поистине бессмертную услугу своей стране; и если некоторые недальновидные граждане не смогли оценить ее, то другие коварным образом попытались оклеветать его, понимая, что доносы помешают им творить свои черные дела; однако народ справедлив, а потому он удостоил Марата звания своего друга. Постоянно выслеживая предателей, Марат уничтожил оружием смеха Казалеса и Мори
[101]. Он разоблачал предателей в 1791 году, он предсказал заговоры Лафайета и Капета. Его услуги народу были оценены по достоинству: от парижского департамента его избрали в Конвент. Он всегда пристально следил за интригами Жиронды, открыто разоблачал и их сообщника Дюмурье, и их коварные измены.
Но даже истинные республиканцы не всегда понимали величие Марата.
Так знайте же, он, словно часовой, стоял на переднем крае борьбы за спасение общества, и ему часто приходилось бить тревогу, потому что угроза вражеского нападения присутствовала постоянно. Находясь на передовой, более прозорливый, чем другие, он зорко следил за движениями предателей и в конце концов пал от ударов врагов родины. Граждане, он умер славной смертью, ибо всего себя, без остатка, посвятил своей стране.
Мы видим, что клевета и зависть не дают покоя Марату даже в могиле. Однако услуги, оказанные им его стране, не забудутся и сберегут память о нем для грядущих поколений.
Граждане, наши братья, если у вас осталась хотя бы капля сомнений относительно Марата, мы сделаем все, чтобы разубедить вас. Те же самые сердца, те же самые глаза, проливавшие слезы над могилой всеми чтимого Мишеля Лепелетье, те, кто трепетал, узнав, какой опасности избежал Бурдон, проливали слезы о Марате и тревожились о его памяти.
Граждане, братья, Друг народа умер, не оставив даже на что похоронить его; нация оплатила его похороны. На его могиле можно прочесть слова, которые написали парижане и которые не сотрутся никогда: "Марат, Друг народа, убитый врагами народа"».
