— Боже милостивый! — вскричал майор. — Почему вы не рассказали нам с Драйбеком о своей ссоре с Уорренби?
— Дражайший майор, — ответил Гэвин сладким тоном, — во-первых, ссоры не было: я никогда не доставляю своим врагам удовольствия заставить меня вспылить. Во-вторых, мне не приходит в голову делиться маленькими победами с Драйбеками и Миджхолмами. А в-третьих, я давно понял, что одинок в своих не всегда безуспешных попытках сбить с Уорренби спесь.
— В жизни не встречал таких противных людей, как вы! — заявил майор, чье лицо теперь можно было с полным основанием назвать багровым. — Будь я проклят, если продолжу словесный поединок с вами!
— Так и думал, что вы спасуете, — сказал Гэвин. Проводив взглядом поспешно удаляющегося майора, он произнес: — Почему многим бывает трудно отделаться от несносных зануд? Видали, как быстро рыбка заглотила наживку?
Пропустив его вопрос мимо ушей, Хемингуэй задал свой:
— Откуда у вас неприязнь к Уорренби, сэр?
— Происхождение антипатии теряется во мраке, старший инспектор. Сыграл роль также атавизм. При виде того, как этот выскочка штурмует все цитадели, в том числе крепость Эйнстейблов, во мне вскипела кровь Пленмеллеров. Пока был жив брат, мне редко удавалось добиться его одобрения, но теперь, когда он мертв, я уверен, что поступаю так, как ему хотелось бы. Люди ведь часто это делают… Из этого следует мораль, но я бы попросил вас ее не извлекать! Хотите узнать еще что-нибудь о злополучном визите Уорренби или с вас довольно?
— Хочу: как он собирался заставить вас прекратить его третировать? — спросил Хемингнуэй, не сводя с Гэвина немигающего взгляда.
— Мне это тоже любопытно, но тайна осталась тайной. Не принимать же в расчет завуалированную угрозу привлечь меня к суду за клевету? Мое воображение спотыкается на мысли, что такой человек, как Уорренби, мог публично пожаловаться на то, что я о нем говорил. Это, знаете, не совсем та известность, к какой он стремился.
— Он грозил вам судом, сэр?
— Да. Я в ответ пообещал сделать все, чтобы он выиграл дело. Но разве от него дождешься благодарности? Он был по-своему не лишен ума. Скажите, старший инспектор, вам в процессе раскопок не попадалось имя Нентолл?
— А почему вы спрашиваете, сэр?
Гэвин насмешливо сверкнул глазами:
— Значит, не попадалось. Когда надоест проверять версии деревенских полоумных, вы наверняка оцените значение этого имени. Ничем не могу вам помочь: я сам его не слышал, пока оно не было по явной оплошности обронено в «Красном льве» вечером, примерно месяц назад.
— Кем обронено? — уточнил Хемингуэй.
— Самим Уорренби после того, как Линдейл заслуженно поставил его на место. Он спросил Линдейла, говорит ли что-нибудь ему это имя. Линдейл ответил отрицательно, но было очевидно, что имя говорило ему о многом!
— Так… Что было потом?
— Ничего. Наше любопытство не было удовлетворено. Уорренби сказал, что спросил просто так. Я смекнул, что вопрос подействовал на Линдейла — а почему?
— Что вы имеете в виду, сэр, говоря о действии вопроса?
— Мне пришло в голову, что я чуть не стал свидетелем убийства. Но вы должны помнить: я — профессиональный сочинитель. Наверное, я дал волю воображению. Но вопрос остается, старший инспектор.
Он подарил Хемингуэю свою фирменную саркастическую усмешку и захромал прочь. Констебль Мелкинторп вздохнул:
— Ну и тип! Что с таким делать?
— Никто от вас не требует делать с ним что-либо. Ваша задача — крутить баранку, — едко бросил Хемингуэй.
Глава 12
Через несколько минут полицейская машина подъехала к «Розовым коттеджам», и старший инспектор был счастлив свести знакомство с миссис Дитчлинг и с пятью из семи ее детей — от двадцатилетней Герты до шестилетней Джекерлин. Он прекрасно обошелся бы без этого знакомства, но пока миссис Дитчлинг хлопотала по дому, стремясь оказать гостю достойный прием и боясь, что он найдет ее жилище не вполне прибранным, ее семья пришла к выводу, что наступил праздник. Элфи, юный джентльмен в бархатных штанишках и вязаной кофте, метнулся в задний двор, крича своему братцу Клоду, чтобы тот немедленно явился, иначе пропустит детектива.
Живописуя позднее эту сцену инспектору Харботтлу, Хемингуэй признался, что с самого начала свалял дурака. Дитчлинги были не только дружелюбны, но также словоохотливы и любознательны и при этом говорили все сразу. Старший инспектор, потрясенный приемом, был вынужден восхищаться чудовищным игрушечным зайцем из лилового плюша, продемонстрированным Джекерлин, милостиво согласившейся откликаться на Джеки, отвечать на пулеметные очереди вопросов Элфи и его братца Клода, и поддерживать миссис Дитчлинг в ее суждении, что Эдди не следует дурить и бросать надежное место в «Уолуорте» ради карьеры кинозвезды. Одновременно его ознакомили с массой сведений, в том числе с полной историей безвременной кончины мистера Дитчлинга, взлета Герты в «Миллинери», с медалями, завоеванными Клодом в отряде бойскаутов, с материнской тревогой из-за аденоидов Элфи, с письмом Тэда из лагеря новобранцев, с высоким мнением хозяина о Реге, который, вот жалость, отправился в кино, не заглянув после работы домой…
— Он так огорчится! — причитала миссис Дитчлинг.
Все сходились во мнении, что отсутствующий Per многого лишился, особенно убивалась Герта. Клод утверждал, что старший брат от огорчения сляжет, а Джекерлин раз семь спрашивала мать, придет ли Per посмотреть на полисмена.
Когда старшему инспектору удалось наконец сформулировать цель своего визита, смятение усугубилось. Миссис Дитчлинг, с ужасом узнавшая, что викарий еще не получил назад свое ружье, принялась подробно рассказывать о проводах Тэда, а Герта — повторять, что Тэд наказывал Регу не забыть вернуть оружие. Эдди сказала, что Per в своем репертуаре, Клод и Эл фи визгливо заспорили о местонахождении ствола, а Джекерлин снова потребовала ответа на вопрос, придет ли Per посмотреть на полисмена.
— Очень надеюсь, что нет! — крикнул Хемингуэй, разнимая мальчишек и тряся обоих. — Прекратите, оба! Замолчи, Элфи! И ты, Клод! Если ты бойскаут-«волчонок», то отвечай, куда твой брат девал ружье викария? Если увижу, что ты опять лягаешься с Элфи, то все расскажу командиру вашего скаутского отряда!
После этой отповеди Клод признался, что Тэд для безопасности отнес винтовку к себе в мастерскую, после чего орава вывалила в крохотный садик за домом. Там обнаружился деревянный сарай, возведенный Тэдом, как гордо доложила миссис Дитчлинг, собственными руками. Но поскольку дверь сарая оказалась заперта, а ключ находился у отсутствующего Рега (если сам Тэд не засунул его неведомо куда), донос Клода не представлялось возможным проверить. Элфи, ненавистник бездействия, предложил сбить замок, но старший инспектор отказался. Он распорядился, чтобы Per доставил винтовку викария в полицейский участок Беллингэма по пути на работу следующим утром, не стал пить чай и сбежал. Семья провожала его до калитки двери и всячески проявляла дружелюбие. Мальчишки умоляли Хемингуэя навестить их еще, а Джекерлин не только прощалась с ним индивидуально, но и передавала писклявым голоском пожелания счастливого пути от своего плюшевого зайца.
