— Вот это да! Какой ужас, моя дорогая!
— Это правда! — в отчаянии крикнула она.
— Нет, я этого не вынесу! За что тебя посадили, моя радость? За непредумышленное убийство за рулем?
— За подделку и растрату! — выпалила Бьюла.
Тимоти вскинул голову, посмотрел на нее и протянул руку, которую она стиснула. Он усадил Бьюлу к себе на колени.
— Ты — моя драгоценность! Немедленно все выкладывай!
Вместо того чтобы внять этому призыву, Бьюла упала ему на грудь и разрыдалась. Харт разумно ограничивался словечками «брось!» и «будет, будет!» и терся щекой о ее всклокоченную голову и успокоительно похлопывал по плечу. Эта находчивость быстро принесла результат: Бьюла перестала рыдать и, икая, зашептала:
— Я этого не делала! Это не я, Тимоти!
— Послушай, милая, хватит меня пугать! Необязательно мне это повторять! Кто был твоим защитником?
— Я забыла… Запросила адвоката, и мне назначили какого-то старичка. Сказали, что по суду.
— Ладно, дорогая, все понятно! — воскликнул Тимоти. — Впервые за свою карьеру юриста я жалею, что выбрал стезю краснобая из Центрального уголовного суда! Вот если бы я мог выступить твоим защитником…
— О, Тимоти! — Бьюла уткнулась ему в плечо и всхлипнула. — Это ничему не помогло бы! Я была дурочкой! Мне никто не верил — и теперь вряд ли поверит! Я не могла придумать доказательств, что не делала этого, а если пришла в тот кабинет в позднее время — так это потому, что он мне позвонил и велел туда пойти и достать из сейфа конверт. Сказал, что забыл про него и теперь у него возникнут неприятности с дядей. Я должна была отправить ему конверт по почте. Но в суде было просто мое слово против его, и хотя судья был, по-моему, склонен принять мою сторону, жюри решило по-другому.
Харт не пытался решить загадку. Он просто достал большой носовой платок и, вытирая Бьюле щеки, приговаривал:
— Когда все это закончится, ты мне расскажешь. А пока сядь прямо, перестань меня поливать, а то промочишь насквозь! Сюда вот-вот войдет мой приятель сержант, он же старший инспектор Хемингуэй, не хочешь же ты, чтобы он застал тебя в луже из слез! И хватит бояться, что он арестует тебя за убийство по той причине, что однажды тебя осудили за подлог: он слишком хитер, чтобы так сглупить!
— Я не все тебе рассказала, — не унималась Бьюла, решившая облегчить душу. — Моя фамилия не Бертли. То есть это не вся моя фамилия.
— Дай наберусь смелости! Потому что если твоя фамилия Снукс или что-то в этом роде…
Она улыбнулась:
— Нет-нет! Мериден!
— Что может быть лучше? Правда, единственные известные мне Меридены — консервативная семья из Уорикшира, помешанная на физкультуре и благих намерениях.
— Это они и есть! — воскликнула мисс Бертли.
— Прости, но наша помолвка расторгнута. Половина твоей ценности заключалась для меня в том, что у тебя нет родни такого пошиба! Прочь с моего колена!
Поспешность, с какой Бьюла выполнила команду, была вызвана появлением старшего инспектора Хемингуэя. Подбежав к висевшему над камином зеркалу, она стала приводить в порядок свой облик, лишь изредка издавая конвульсивные всхлипы.
— Милости просим! — сказал Тимоти. — Атмосфера очистится, если я скажу, что уже все знаю. Не стесняйтесь, старший инспектор! Я как раз внушал нашей очаровательной рецидивистке, что вы не арестуете ее только из-за того, что она попала впросак прежде, чем сподобилась познакомиться со мной и заручиться моим советом и поддержкой.
— Не арестую, — подтвердил Хемингуэй. — Но предупреждаю вас, мисс Бертли: если вы и дальше будете воспринимать меня как какого-то гестаповца, то мне и впрямь придется этому соответствовать и напустить на вас Андербарроу за то, что вы не соизволили зарегистрироваться после освобождения. Решайте сами!
Она обернулась и, вспыхнув, попробовала улыбнуться.
— У вас все равно ко мне предубеждение. Опыт общения с полицией не позволяет мне доверять вам.
— Старший инспектор докажет тебе, что бывают злые полицейские, а бывают добрые, — произнес Тимоти. — Ведь так, Хемингуэй?
— Ничего я не стану ей доказывать! Она сама убедится, что в полиции служат разные люди. Впрочем, просто чтобы вам объяснить, что мы с Гиммлером не являлись друзьями, я все-таки замечу, что ваше дело вызвало у меня интерес. Я выяснил, что партнерство между Гарольдом Макстоком и его дядей прекращено.
Грустные глаза мисс Бертли вспыхнули, и она воскликнула:
— Так вы думаете…
— Ровным счетом никаких мыслей у меня нет! Собственно, откуда у меня возьмется интерес? То дело расследовал не я, меня занимают лишь умышленные убийства. Вы лучше мне объясните: что снова привело вас в этот дом сегодня вечером?
Бьюла покосилась на Тимоти, и тот сразу приказал:
— Сядь и отвечай полицейскому как на духу, дитя мое!
Повиновавшись, она нехотя проговорила:
— Это прозвучит совершенно невероятно!
— Как и все рассказы, которые мне приходится выслушивать, — успокоил Хемингуэй. — Притом что не все они — ложь.
— В общем, сегодня утром миссис Хаддингтон вручила мне чек, — начала Бьюла. — Она делает так каждую неделю. Я должна его обналичить и оплатить домашние счета. Я сунула чек в ящик этого стола и забыла. Пришлось вернуться, мне же полагалось оплатить счета завтра утром, перед приходом на работу.
— Можно мне взглянуть на чек?
Она порылась у себя в сумке.
— Вот он. Книг и счетов здесь нет, они у меня дома. Если вы кого-нибудь за ними пошлете, я могу объяснить, где их искать. Чек выписан на их точную сумму.
Хемингуэй взял чек, посмотрел на него и вернул Бьюле.
— На предъявителя. Где вы их обналичиваете?
— В банке на Пикадилли.
— Вы располагаете ключом от входной двери?
— Да.
— Когда вы сюда вернулись?
— Я… Не знаю!
— Давайте попробуем разобраться. Сколько было времени, когда вы ушли?
— Шесть часов, — с готовностью ответила она. — В холле били часы. Я давно закончила все дела, но миссис Хаддингтон не отпускала меня раньше шести.
— Что вы сделали, уйдя?
— Дошла до Грин-парк-стейшн и села в поезд до Ирлс-Корт.
— Вы живете на Неверн-плейс? Пять-семь минут пешком в каждую сторону. Что потом?
Она нахмурилась, напрягая память.
— Зажгла у себя в комнате газовый камин, сняла… Нет, не то! Я положила в свой секретер бухгалтерские книги и отдельные счета. Потом проверила, при мне ли чек, и обнаружила, что его нет. Я принесла книги обратно в чемоданчике. Знаю, это звучит глупо, но я подумала, что если сразу поспешу обратно, то миссис Хаддингтон будет одеваться к ужину и не узнает о моей оплошности. Обычно она очень сердилась на подобную забывчивость, и мне не поздоровилось бы, если бы она поймала меня здесь с чеком завтра утром. Напрасная трата хозяйского времени из-за моей беспечности! Вот я и вернулась.
