В 1783 году он был выпущен из Пажеского корпуса в капитаны лейб-гренадерского полка. В 1785 году он уже был секунд-майором, потом воевал со шведами и в 1789 году был произведен в полковники. Выйдя в 1796 году в отставку, Н.Н. Новосильцев жил в Лондоне, где слушал лекции по физике, математике и медицине.
Виктор Павлович Кочубей, родившийся в 1768 году, был племянником (по матери) бездетного князя А.А. Безбородко. Происходил он из малороссийского казацкого рода Кочубеев и был правнуком того самого Кочубея, что был казнен Мазепой.
А.А. Безбородко всю заботу о племяннике принял на себя и взял его с собой в Санкт-Петербург. Там он учился в частном пансионе и одновременно, в 1776 году, был записан на службу в лейб-гвардии Преображенский полк. Но на военной службе он оставался недолго, ибо влиятельный дядя предназначал племяннику дипломатическую карьеру. В результате для окончания образования молодой человек был послан в Женеву.
Дипломатическую карьеру В.П. Кочубей начал в 1784 году в русской миссии в Швеции, затем он служил в Лондоне, а потом был назначен чрезвычайным посланником в Константинополь.
После вступления на престол Павла I В.П. Кочубей стал графом, но вскоре впал в немилость. Дело в том, что император хотел женить его на своей фаворитке Анне Лопухиной, но Кочубей ослушался и женился на Марии Васильчиковой, дочери камергера В.С. Васильчикова.
Итак, в 1801 году Александру было 23 года, Строганову — 29 лет, Чарторыйскому — 31 год, Кочубею — 33 года, а Новосильцеву — 40 лет.
Про этих людей историк А.Н.Троицкий пишет так:
"Все они походили на 23-летнего царя, их общего друга, умом, обаянием, либеральными иллюзиями, но каждый из них был интересен и сам по себе".
Все четверо составили так называемый "Негласный комитет", собиравшийся в течение 1801–1803 гг. в "туалетной комнате", что находилась сразу же за личными покоями императора в Зимнем дворце. Вместе с Александром они вырабатывали план необходимых преобразований в стране. Протоколы заседаний не велись, а "пятым членом" комитета стал бывший учитель Александра Фредерик-Сезар Лагарп, специально приехавший в Санкт-Петербург в августе 1801 года и пробывший там до мая 1802 года.
Из лиц, составлявших "Негласный комитет", наиболее способным считался Н.Н. Новосильцев, человек со светлым умом, образованный и даже в некоторой степени ученый. Он был постарше остальных и успел повоевать, а после кончины императрицы Екатерины II вышел в отставку и четыре года прожил в Англии.
В.П. Кочубей обращал на себя внимание необыкновенной памятью, соединенной с гордой таинственностью. Образование он тоже получил за границей. Князь А.А. Безбородко, надеясь сделать его наследником, ничего не щадил для его продвижения, а посему, когда тот достиг девятнадцати лет, отправил на выучку в Лондон, к искусному дипломату графу Семену Романовичу Воронцову. Там же в свободное от службы время В.П. Кочубей занимался политическими науками, и к двадцати четырем годам он уже был чрезвычайным посланником в Константинополе. А вот когда А.А. Безбородко умер, император Павел I уволил В.П. Кочубея со службы, чем нанес ему страшное оскорбление.
"Парижанин" П.А. Строганов, как уже говорилось, воспитывался Шарлем-Жильбером Роммом, а тот был одним из самых ярых последователей энциклопедистов. Когда началась Великая французская революция, молодой граф Строганов переменил себе фамилию и с головой окунулся в водоворот политической жизни Франции. Он был якобинцем и не скрывал этого. Соответственно, императрица Екатерина обошлась с ним милостиво и не подвергла его за это никаким репрессиям, но все же ему пришлось по приезде в Россию поселиться не в столице, а в строгановском имении Братцево, где он и пробыл до 1796 года. Там он женился на Софье Голицыной, и Екатерина II разрешила молодым супругам переехать в Санкт-Петербург. И там на него все показывали пальцем. Еще бы — живой граф-якобинец, да весь такой таинственный…
Таковы были первые приближенные Александра, первоначальные его сотрудники в управлении судьбами обширной империи.
И, что характерно, к моменту воцарения Александра все его молодые друзья служили вдали от двора, находясь в негласной опале. Все они воспитались под непосредственным влиянием времени и были преданы новым общественным идеям, которые распространялись тогда из Франции. Все они ждали от Александра нового правления, где на место произвола и насилия явились бы наконец закон и справедливость.
Один лишь П.А. Строганов был в Санкт-Петербурге, но именно он оказался самым радикальным. Князь Адам Чарторыйский называл его романтично — "самым пылким". А вот графиня П.А. Головина характеризовала гораздо более развернуто:
"Граф Павел Александрович Строганов был одним из тех объевропеившихся русских аристократов, которые умели как-то связывать в своем уме теоретические принципы равенства и свободы со стремлением к политическому преобладанию высшего дворянства".
Кстати сказать, "Негласный комитет" был создан по инициативе именно П.А. Строганова, сына знаменитого вельможи Екатерининских времен.
Чтобы собрать свой "Негласный комитет", Александр вызвал в Санкт-Петербург В.П. Кочубея, который в последнее время жил в своем имении. Тотчас же были посланы письма к Адаму Чарторыйскому в Италию и Н.Н. Новосильцеву в Лондон.
П.А. Строганов. Художник Ж.-Л. Монье
Например, Адаму Чарторыйскому Александр писал по-французски:
"Как вы уже знаете, мой дорогой друг, после смерти отца я встал во главе дел. Умолчу о деталях, чтобы сказать вам все при встрече. А пишу я вам для того, чтобы вы срочно оставили все дела вашей миссии старшему после вас, а сами отправлялись в Петербург. Должен сказать, что я жду вас с нетерпением. Надеюсь, что Небо будет благоволить вам в дороге и вы прибудете живым и здоровым. Прощайте, мой дорогой друг, я не могу вам сказать больше. Прилагаю для вас паспорт, чтобы вы могли показать его на границе".
Сам Чарторыйский потом рассказывал:
" Навстречу ко мне из столицы выслан был фельдъегерь <…>. Он вез мне дружескую записку от императора и подорожную с приказом почтмейстерам ускорить мое путешествие. Адрес на письме был написан рукой императора. Он называл меня действительным тайным советником, что равнялось чину генерал-аншефа. Я был удивлен, что Александр так быстро возвел меня в этот чин, и твердо решил не принимать его".
Когда он приехал, Александр повел его в свой кабинет и сказал:
— Хорошо, что вы приехали, наши ожидают вас с нетерпением.
По его словам, под "нашими" молодой император имел в виду "несколько лиц, казавшихся ему более просвещенными, а главное, более либеральными, на которых он смотрел как на своих особых друзей и к которым питал большое доверие".
А вот Н.Н. Новосильцеву написал П.А. Строганов, и в его письме имелись такие строки:
