– Обязательно передам, – заверила его Лине, не запоминая имени. Она открыла пустую страницу и подыскивала первые слова. Еще несколько минут назад она знала, как и что напишет. Сейчас в ее голове был хаос.
Вместо того чтобы начать писать, она позвонила фотографу.
– Ты совершенно ужасно выглядишь на фотографии, – сказал он.
– Спасибо за беспокойство.
– Тебе бы к врачу заглянуть.
– Потом. Отправь фотографии в редакцию. Фотографии со мной и с собакой. Скажи, что текст будет у них через десять минут.
Она повесила трубку, не дождавшись ответа, закрыла глаза и пару секунд собиралась с мыслями. После этого ее пальцы забегали по клавиатуре. Она начала с самого драматичного, с того, как предполагаемый преступник напал на нее. Потом изложила предысторию.
Лине собрала все самое важное в трех предложениях, потом подняла глаза и постаралась подслушать переговоры по полицейскому радио.
– Мы потеряли след возле главного склада «Европрис», – доложили по рации. – Вероятно, у него была здесь машина.
– Лис 3–2 занял позицию на государственном шоссе 111 возле съезда на Торснес.
Ее телефон зазвонил. Она ответила и зажала его между плечом и подбородком, продолжая писать.
– Привет, это Нина.
Лине пожалела, что ответила на звонок.
– Кто? – переспросила она.
– Нина Хауген, с заправки «Статойл Эстсиден». Вы мне недавно звонили.
Лине вспомнила девушку, разговаривавшую со жвачкой во рту.
– Слушаю, – сказала Лине, пытаясь не выдать волнения.
– Я знаю, как звали мужчину с собакой, – сказала она. – Он заходил к нам со своим псом, табак покупал.
– Я тоже выяснила, кто он.
– Это шапендуа.
– Что?
– Вы говорили – Лаббетюс, но это шапендуа.
Лине сконцентрировалась на том, что писала. Вычеркнула два предложения и вписала третье.
– Это порода собак, – продолжила девушка с заправки. – Как у Дрилло.
– Да, знаю. Видела.
– Это Фредрик понял, – продолжила девушка. – Он сохранил кадры с камеры видеонаблюдения, если это интересно.
Лине переложила мобильный телефон к другому уху. Фотографии – это всегда интересно. Эти они сейчас публиковать не станут, но, может быть, опубликуют позже, когда личность убитого будет раскрыта или когда дело окажется в суде.
– Можешь мне их отправить?
– Фредрик отправит.
– Отлично, – ответила Лине и продиктовала свой адрес электронной почты.
– Сколько вы заплатите?
– Это не я решаю, напишите имя, дату рождения и номер счета, а я отправлю тому, кто уладит этот вопрос.
Ноутбук подал сигнал, и всплыло окошко с предупреждением о том, что батарея почти разряжена.
– Его, кстати, зовут Тидеман.
Лине закрыла предупреждение.
– Кого? – спросила она и сохранила написанное.
– Пса. Я слышала, как он звал его Тидеман. Он наверняка назвал его в честь марки табака. Он всегда покупал табак «Тидеман Гюль Микс № 3» и бумагу для самокруток.
Лине выглянула наружу. Полицейская машина, в которой она сидела, подъехала к бордюру перед желто-коричневым кирпичным зданием с большим стеклянным фасадом. Полицейский участок Фредрикстада.
– Ладно. Спасибо, – сказала она.
– Вы знаете, что с ним будет?
00:25.
– Нет.
– Хозяин-то его умер.
– Я не знаю, Нина. Я больше не могу говорить.
– Хорошо. До свидания тогда.
Лине повесила трубку.
– У меня есть еще пятнадцать минут? – спросила она, глядя на водителя, который знал ее отца.
– Нам еще возвращаться, – ответил он. – Дороги перекрывают.
– Криминалист уже ждет вас в смотровой, – сказал другой. – Как только закончите, он тоже вернется на место преступления.
Лине захлопнула крышку ноутбука.
00:26.
15
Смотровая в здании участка была холодной, с голыми стенами, под потолком светили люминесцентные лампы.
Дожидавшийся ее мужчина стоял с фотоаппаратом в руках. Он был старый, седой, с набрякшими веками. Он сказал, что сначала зафиксирует повреждения на фото, и поставил Лине к стене. Прижался одним глазом к фотокамере и сделал несколько снимков. Каждый раз он разглядывал результат на небольшом дисплее, чтобы удостовериться, что фотография получилась. Потом он проделал то же самое, повернув Лине в профиль, с обеих сторон.
– Куда он ударил вас граблями? – спросил он.
– Вот сюда, – сказала Лине, повернувшись к нему бедром и показывая на правую ногу выше колена и ягодицу.
Эксперт-криминалист замер, изучая прорехи на брюках там, где зубья граблей прорвали ткань. Потом подошел к ящику и достал оттуда линейку.
– Подержите, пожалуйста, – попросил он.
Лине приложила линейку к бедру, мужчина присел на корточки и навел фотоаппарат под прямым углом на повреждения. Сделал фотографию, изучил ее, приблизился и сделал еще одну. Выпрямился.
– Я думаю, что стоит сделать фотографию и без брюк тоже, – сказал он.
Лине положила линейку и посмотрела на мужчину. Когда придет время, эти фотографии будут изучать следователи, адвокаты, судьи и присяжные. Ее не смущало, что они увидят ее в нижнем белье, но все это уже заняло гораздо больше времени, чем она предполагала. Она поняла, что не успеет написать статью ко сроку сдачи, хотя у нее в голове та была уже готова.
– Мне сначала нужно позвонить, – ответила она, не обращая внимания на возражения криминалиста.
Электронные часы на дисплее телефона показывали 00:44. Изображение исчезло, когда девушка нажала кнопку быстрого вызова, чтобы связаться с новостным шеф-редактором.
– Ты получил фотографии Эрика?
– Да. Фотография с собакой – просто чума.
– Мы успеем на первую полосу?
– Мы не будем ставить это на первую полосу, Лине.
– Что ты такое говоришь? Еще ведь полчаса осталось.
– Так Фростен решил. Главная статья остается на месте. Убийство будет на десятой и одиннадцатой страницах. План такой. Фотография собаки с убитым хозяином займет бо́льшую часть места. А потом мы напишем о нападении на тебя в интернет-издании, – как только конкуренты отправят материалы в печать.
– Но…
– Мне очень жаль, Лине. Но Фростен решил. Первая полоса готова.
Она замолчала. Сглотнула. Как будто что-то рассыпалось. Словно почва ушла из-под ног. Не так, когда ты стоишь на ковре, а его из-под тебя выдергивают. Тогда ты падаешь на пол. Словно из-под ног выдернули все, что там было, и тебе предстоит падать и падать.
