– Что у него за основания?
– Он попросил повторно исследовать окурки, – сообщил Ветти и, пролистав стопку до последних страниц, протянул Вистингу бумаги.
Вистинг взял их.
– И?
– Они лежали в замороженном состоянии семнадцать лет. Материала стало меньше, зато методы исследования улучшились. Как бы то ни было, результат не изменился.
Вистинг читал бумаги. Адвокат защиты отправил образцы на анализ в нейтральную, независимую лабораторию в Ставангере. Результат не отличался от результата, полученного Институтом судмедэкспертизы. На двух окурках не было найдено клеточного материала, пригодного для ДНК-анализа, но образец А-3 дал полный ДНК-профиль. Совпадение – десять из десяти маркеров.
– Не понимаю, – сказал Вистинг; он действительно не понимал.
– Вам не казалось странным, что на двух окурках не нашли следов человеческого ДНК, а с последним образцом так повезло?
– Здесь многое могло сыграть роль.
– Три окурка, – продолжил Ветти и поднял три пальца. – Оставленные одним человеком, на одном месте, в одно время, при совершенно одинаковых обстоятельствах.
– Мы не знаем, принадлежали ли Хаглунну два других, – возразил Вистинг. – Их могли оставить другие люди, они там могли неделями лежать.
Ветти покачал головой.
– Вы и сами в это не верите.
Вистинг должен был признать его правоту, но не стал говорить об этом вслух.
– Однако это ничего не меняет, – заметил он, чувствуя, что хватается за соломинку.
– Сигурд Хенден сделал то, что семнадцать лет назад должен был сделать ты, Вильям.
Вистингу не понравился ни его тон, ни то, что Ветти назвал его по имени.
– Хенден провел анализ содержимого сигарет, – продолжил Ветти и движением пальца велел Вистингу перевернуть страницу.
Вистинг просмотрел текст. Три окурка исследовались в датской лаборатории аналитической химии. Состав каждого из них был показан в процентах. В разнообразии химических соединений узнавались смола и никотин.
– Современные сигареты – это высокотехнологичный промышленный продукт, в котором вкус, содержание никотина и другие факторы определяются во время производства, – продолжал Ветти как по писаному. – Существуют различные типы табака и различные способы улучшить его. Снюс
[15], сигареты и табак для самокруток изначально были абсолютно натуральными продуктами. Современные табачные продукты содержат множество добавок.
Он подался ввперед и указал на перечень веществ на странице.
– Кое-что из этого – следы ядохимикатов для защиты растений, кое-что – защита от сырости, а кое-что было добавлено для улучшения вкуса.
Вистинг кивал. Он еще не прочел заключение, но уже знал, что там будет.
– Суть в том… – сказал Ветти, отклонившись, – … что два окурка без ДНК – не той марки, что окурок с ДНК. В лаборатории даже провели сравнительный анализ и сделали вывод, что два окурка, не давших результатов, – это «Тидеман Гюль Микс № 3», а окурок, давший результат, – «Петтерэйес Бло № 3».
Вистинг молчал. Он помнил, что допросы прерывались каждый раз, когда Рудольфу Хаглунну нужно было перекурить. Он сидел с пачкой табака на коленях и скручивал сигарету, а потом они шли на террасу на крыше. Пачка табака была у него с собой с тех пор, как его задержали. Когда она кончилась, ему приходилось стрелять у полицейских. Тогда никто даже и не думал о запрете курения. Со стороны следователей это было жестом доброй воли. Допрос мог начаться с сигареты.
– Кто-то, – сказал Ветти. Он поднял указательный палец и наставил его на Вистинга. – Кто-то в этом здании подменил образец А-3 окурком с допросов.
Вистингу нечего было возразить.
– Что нам делать? – спросил он.
– У меня, в общем, нет выбора, – ответил Ветти. – Вы возглавляли расследование. Я не знаю, вы ли это сделали или это была коллективная инициатива. Я передаю это дело отделу внутренних расследований для выяснения.
– Отделу внутренних расследований? Не рано ли? Даже если кто-то из следственной группы и сделал то, о чем вы говорите, разве срок давности не истек?
– Даже если никого нельзя будет привлечь к ответственности, не помешает выяснить, совершались ли неправомерные действия. Мы должны узнать правду.
Ветти поправил галстук и взял бумаги.
– Я надеюсь, вы понимаете, что у меня нет другого выбора, кроме как временно отстранить вас от должности?
Вистинг открыл рот, пытаясь найти правильные слова.
– Вы думаете, что это я сделал?
– Я ничего не думаю, но возглавляли расследование именно вы.
– А вы были уполномоченным по следствию, – напомнил Вистинг.
Лицо Аудуна Ветти моментально побагровело.
– В мои обязанности входило использование доказательств, которые добывали вы, – сказал он. – Я полагал, что вы делали это честно.
Ветти встал, достал из папки еще одну бумагу и протянул Вистингу. Тот взял ее.
«Временное отстранение от занимаемой должности на основании закона о службе § 16», – прочел Вистинг; тут же было его имя.
– Отстранение вступает в силу с настоящего момента, – сказал Ветти и повернулся к двери. – У вас есть час, чтобы собрать личные вещи, после чего вы должны покинуть участок. Я извещу полицейского адвоката Кристине Тиис. Служебное удостоверение и ключи можно будет оставить ей.
Возле двери он остановился, словно сам понял, каким жестоким было его распоряжение.
– Иначе никак, – сказал он, как будто оправдываясь. – Пока мы не выясним, что тогда произошло.
Вистинг остался сидеть, глядя на него.
«Речь не о том, что произошло, – подумал он. – Речь о том, что мы сделали».
21
Пресс-конференция проходила на третьем этаже, в переговорной полицейского управления на улице Гуннара Нильсена, 25. Помещение не было заполнено и наполовину, присутствовала только одна команда телевизионщиков.
Лине встретили взгляды коллег-журналистов, когда она вошла в комнату. Кивки и улыбки. Эрик Фьелль сидел с фотоаппаратом наготове в ближайшем к президиуму ряду. Она опоздала, и времени поговорить с ним или с коллегами уже не было. Она нашла себе стул возле окна и осторожно села. Все ее тело болело, и она пыталась равномерно распределить вес по сиденью.
Она достала из сумки ноутбук, блокнот и шариковую ручку. За окном она видела кладбище со старыми могильными камнями и черными деревьями без листьев.
Ровно в десять открылась боковая дверь, и в помещение зашли двое полицейских в форме и один в штатском. Они сели на свои стулья за столом. Кто-то заблаговременно поставил написанные от руки таблички с их именами и званиями. В форме были начальник участка и полицейский адвокат, а мужчина в штатском возглавлял расследование. Лине видела, что Эрик сфотографировал мужчин вместе с табличками, и не стала записывать.
