Из гаража в участок вели две двери. Одна – в следственный изолятор и камеры предварительного заключения, которые стали не нужны после реорганизации и учреждения центральной тюрьмы в полицейском участке в Тенсберге. Другая была главной дверью на лестницу, ведущую вверх по этажам. Обе двери были закрыты. Чтобы войти, требовались электронная ключ-карта и четырехзначный пин-код.
Звук его шагов – глухой и холодный – гулко отражался от бетонных стен, когда он подошел к закрытой двери. Когда он был почти на месте, замок зажужжал и цвет огонька сменился с красного на зеленый. Вистинг отскочил в сторону и присел на корточки за одним из полицейских автомобилей без опознавательных знаков.
Полицейский в униформе вышел из дверей спиной вперед. Он тащил большую сумку с оборудованием и придержал дверь плечом, засовывая карточку обратно в держатель для карт. За ним прошел еще один студент из Высшей школы полиции. Дверь захлопнулась.
Они подошли к ближайшей полицейской машине и положили свои сумки на заднее сиденье, после чего проверили содержимое багажника. Когда они убедились, что все на месте, студент взял ключи от машины и сел за руль. Машина завелась и подъехала к воротам. Водитель опустил боковое стекло и потянул за спускающийся с потолка шнур, который открывал ворота. Потом они выехали в ночь.
Вистинг подождал, пока ворота закроются, и лишь затем встал в полный рост. Он стоял и смотрел на дверь, ведущую на лестницу. Он предполагал, что она будет закрыта, и разработал план, как попасть внутрь. Были запасные карты для сотрудников, забывших свою, командированных из других городов следователей или рабочих, которым нужен был доступ в здание. Иногда запасные карты оставляли в служебных автомобилях.
Он сел в ближайшую машину и поискал над козырьком от солнца и в бардачке, но нашел только пустую коробку из-под снюса и топливную карту. В следующей машине ему повезло больше. В бардачке лежала запасная карта вместе с маршрутными листами. Он довольно улыбнулся, взял карту, подошел к двери, провел картой по считывателю и набрал код. Загорелась зеленая лампочка, замок зажужжал.
Вистинг прошел внутрь. Архив, где хранились документы по делу Эллен, находился в конце коридора слева, но закрывался на цилиндровый замок. На посту начальника смены на этаже всегда хранился мастер-ключ, и, попав туда, Вистинг больше не имел бы проблем с тем, чтобы перемещаться по зданию. Он поднялся на этаж выше к главному входу, где застыл и прислушался. В здании было совсем тихо, и с помощью чужой карты он вошел на пост дежурного офицера.
На пыльном мониторе сменяли друг друга картинки с систем наблюдения. Видео казались почти неподвижными. Он раньше много раз бывал один в полицейском участке в ночные часы, но в этот раз чувствовал себя чужаком, посторонним.
Мастер-ключ висел на месте в шкафу, где в своих папках также лежали планы действий в кризисных ситуациях. Он снял ключ, обхватив его ладонью, но чуть не выронил, когда грубый голос внезапно нарушил тишину.
Он не сразу понял, что голос раздается из динамика рации, вызывали один из патрулей.
– Лис 3–0 на связи.
– Езжайте по госдороге 40 на Бьерке. Сообщение о выезде на обочину. Одно транспортное средство возле дороги. Пострадавших нет.
– Принято.
Вистинг вышел из комнаты, оставив беседу затухать позади себя. Он спустился по лестнице в подвал и по коридору прошел к архиву. Ключ легко скользнул в замок. Он быстро провернул его, открыл дверь и прошмыгнул внутрь. Лампы дневного света зажужжали, когда Вистинг включил свет. Они моргнули пару раз, прежде чем комнату залил яркий свет.
Коробка с материалами следствия по делу Эллен стояла на старом месте. Он снял ее с полки и отнес в обособленную часть архива, задуманную как рабочий кабинет. Вместо этого она служила складом для рождественских украшений, старых журналов дежурств, материалов о выдаче водительских удостоверений, журналов судебных исполнителей и профессиональных изданий. В основном находившееся в этих коробках просто ожидало того, чтобы достаточно состариться и быть уничтоженным или переданным в государственный архив. Вистингу комната казалась необозримой, но он знал, что секретари уголовного отдела прекрасно там ориентировались.
Вистинг хотел взять дело Эллен домой целиком, но все же поставил коробку на стол, чтобы сначала просмотреть содержимое. Документов там было намного больше, чем в деле Сесилии Линде, в том числе потому, что не были найдены ни место преступления, ни тело, ни подозреваемый. Дело практически полностью состояло из показаний свидетелей, знавших Эллен Рубекк или находившихся возле Клеппакера, когда девушка исчезла.
Семнадцатилетняя Эллен Рубекк пропала в воскресенье. Она была еще в кровати, когда ее родители в полдень пришли к ней в спальню, чтобы сказать, что они собираются на прогулку в лес. Когда они вернулись домой, их дочери там уже не было.
Вистинг отложил документы, связанные с подробностями исчезновения, и нашел список лиц по делу. И в этот раз список был отсортирован в алфавитном порядке. Он позволил взгляду скользнуть по именам на нескольких случайных страницах. Некоторые имена он помнил, некоторые были незнакомыми. Почти в самом низу на одном из листов возле одного из имен стояла галочка. РАВНЕБЕРГ, Юнас.
От увиденного у Вистинга пересохло в горле. Тело окоченело, и ему стало тяжело дышать. Юнас Равнеберг был упомянут в двух документах. В одном он давал свидетельские показания. Другой был отчетом одного из следователей.
Вистинг положил бумаги на верхушку коробки и поднял ее, но потом снова отставил от себя. На рабочем столе стоял компьютер. Он был подключен к сети и тихо гудел. Вистинг пошевелил мышью по столу, и на экране возникло окно для ввода имени и пароля.
Он отвел взгляд от экрана и посмотрел на коробку с документами по делу Эллен. Потом снова уставился в монитор. Неожиданно решился и ввел свое имя пользователя и пароль. У него, очевидно, не отозвали право доступа, потому что через какое-то время полицейская база загрузилась. И сразу же пожалел. Наверняка можно было отследить, и когда и откуда он вошел в систему. Впрочем, не было никаких причин проверять его сетевые логи, если только у кого-нибудь не возникнут подозрения.
У Вистинга было семнадцать непрочитанных сообщений. Большая часть оказалась групповыми рассылками, и его не заинтересовало их содержание. Вместо этого он зашел в следственную базу и забил в поиск имя Линнеи Каупанг.
Линнея фигурировала в качестве потерпевшей в деле 11828923: «Пропавшая женщина младше 18 лет».
Файлы были организованы в хронологическом порядке. Вистинг открыл документ, с которого началось расследование. Линнея Каупанг была объявлена пропавшей своим отцом в субботу в 12:45. К тому времени ее не было дома почти сутки.
Мать пропавшей девушки умерла двенадцать лет назад, и отец воспитывал дочь один. Он рассказал, что ее не было дома, когда он вернулся домой с работы в пятницу вечером. В течение вечера он связывался с одноклассницами и другими знакомыми, но никто не знал, где она может быть. Она никогда раньше не пропадала, а сейчас не была в депрессии или в ссоре с отцом.
