Израильтяне, испробовав силу русских ракет, приспосабливались – выходили в атаку на предельной скорости, прижимаясь к земле, точно зная, что С-75 не берут низколетящие цели.
Была у ракет и еще одна непростреливаемая зона – по вертикали. С-75 не задирались точно в зенит, и вот этой-то «мертвой воронкой» евреи и пользовались – делали горку и входили в пике.
Арабы, побросав все, дружно спасались.
– Куда?! – заорал Георгий, преграждая дорогу Аделю. – Мы тут за вас кровь лей, а вы драпать?
– Аллаху акбар! – хрипел Адель. – Аллаху акбар!
Сорвав каску, Кузьмичев с размаху влепил ею по худой арабской морде.
Рев пикирующих «Миражей» вознесся в запределье. С подвесок истребителей сорвались и протянулись к земле дымные векторы ракет. Загрохотали взрывы, перетряхивая пески. Металлические иглы из боеголовок высекали искры и пропахивали глубокие борозды в бетоне.
В клубах дыма и пыли воспарили рваные куски металлических ангаров. Осколок бомбы срезал Аделю голову – курчавая башка, вращаясь и брызгая кровью, ударила Кузьмичеву в спину.
Капитан только сжался и прибавил ходу.
Отбомбившись, первый «Мираж» уваливал прочь крутым разворотом. Сразу две «Шилки» захлестали тяжкими очередями. Есть! Подранили! «Мираж» вильнул, перекашиваясь на левое крыло, за ним потянулся черный хвост. Медленно снижаясь, истребитель со звездой Давида на консолях пропахал пески и взорвался, клубясь оранжевым и копотно-черным. В белесом, изжаренном небе раскрылся белый одуванчик парашюта. А с востока заходили сразу двое…
Георгий ворвался в кабину – там жара, все в касках, трусах и с противогазами.
– Вижу цель! – заорал Кобенко.
Оператор нежно взял ее на автоматическое сопровождение. Оператор ручного сопровождения подслеживал. Психуя, оператор наведения стучал ногой по металлическому полу кабины. Светились зеленым экраны. Звучали краткие доклады и тут же отдавались резкие команды.
Надсадный вой истребителей действовал на нервы, холодок подавленного страха протекал по хребту, в пальцах бегали ледяные иголочки.
– Пуск!
«Миражи» совершили противоракетный маневр – спикировали с разворотом в сторону канала и включили форсаж. Тут-то их и достали «семьдесят пятые» – сначала одного, потом другого. Спаренный рев оборвался двойным взрывом. Огненные шлейфы, клубясь и брызгая, уперлись в пески, и к дымным облакам добавилась туча пыли…
* * *
– …Вот таково оно и было, – договорил Кузьмичев.
– Терпеть не могу скорпионов и тарантулов… – проворчала Наташа.
– Кому что! – хохотнул Переверзев и зажал рукою рот.
Но нет, Алла даже не шевельнулась.
– И сколько ж это будет продолжаться… – вздохнула Мальцева.
– Ефремов, по-моему, в «Часе Быка», – заговорил Марк, – доказывал, что цивилизация, летающая к звездам, не будет агрессивной. Дескать, для того чтобы звездолеты клепать, надо и высшую форму экономики иметь, и высшую форму общества, то бишь коммунизм. А разве можно коммунарам воевать? Ответ отрицательный!
– Товарищ капитан, – спросил его Переверзев со въедливостью, – а вы где? Я «Туманность Андромеды» тоже читывал! Помните, куда там Мвен Мас собирался? На Эпсилон Тукана! Это рядом с нами – налево пройти и свернуть.
– Свернуть… – криво усмехнулся Шматко. – Хотели американцам в спину вдарить и свернули…
– Вот я интересуюсь, товарищ полковник, – сказал Марк, – а в «войну миров» вы верите? В межпланетную войну? Или там межзвездную?
– Что значит «верю ли»? – проворчал Кузьмичев. – При чем тут вера вообще? Тут политика… Разводим мы политику на Земле – и ведем войны, то локальные, то мировые. В какую точку на карте ни ткни – везде горячо. А дорастем до астрополитики – начнем войны межзвездные…
– Да чего в космосе делить? – поразилась Наташа.
– Как что? Планеты! Вот, представь себе – прилетели мы на далекую планету. Хорош мирок – и воздух, и вода. Только начали мы колонию устраивать, как прилетают братья по разуму и заявляют: мотайте, дескать, отсюда, мы ее первыми нашли! И какие будут варианты?
– Ну, если они первые, – неуверенно проговорила Мальцева, – то можно и уйти…
– В том-то и дело, что нельзя, – вздохнул Георгий. – Уйти – это значит показать слабость. Тогда братья по разуму могут нас со всех наших будущих колоний попросить!
– А потом и на Землю явятся, – вступил Марк. – Скажут, что нас тут не стояло.
– Вот именно. Так что придется защищать планету-находку. Не удастся удержать – отступим и попытаемся по новой отвоевать.
– Не понимаю! – сердито сказала Наташа. – Ну, можно ж поделить. Планета же немаленькая!
– Можно, – согласился Кузьмичев. – Только где поделено, там и границы проведены. И очень скоро начнутся пограничные конфликты, борьба за передел мира. Тоже, знаешь, мало хорошего!
– Господи, – вздохнула девушка, – одна война на уме… Вот уж правда – от ума горе!
– Но не навсегда, – улыбнулся полковник. – Не верю я, что сверхцивилизация будет воевать. Обычные, такие как у нас, будут обязательно, потому что, имея силу, хочется и приложить ее. Или побороться с иной силой. А сверхцивилизация – это могущество, настоящее, как у волшебников или этих, демиургов, им-то война ни к чему. Планеты? Да демиурги их запросто сотворят! Надо будет – поменяют светимость звезды или вообще новую зажгут… Но между Человеком – Разумным и Человеком Всемогущим ой-ой-ой сколько лет! Мы до тех времен точно не доживем.
Все помолчали.
– Ну ладно, – вздохнул Кузьмичев. – Пора трогаться. А то потом не успеем вторую ходку сделать… Оставайся, Наташа, мы пока доедем – выспаться успеешь!
– Ага! Я потом ночью не засну…
– Заснешь, заснешь! – уверил ее Переверзев. – Тебе надо отдохнуть, а то кто же нам такой вкусный борщ варить будет?
– Кто о чем, – съязвила Наташа, – а Шурик о своем желудке беспокоится!
Похохатывая, десантники вышли.
– По машинам! – скомандовал Кузьмичев.
Командирская БМД, ворча двигателем, вывернула на осыпь и поднялась к лесу. По ее следам въехали остальные. Переезд начался.
* * *
На плосковерхой Базовой горе нашлось подходящее местечко – под высоченной скалой, как бы на приступке. Балки поставили в круг, и полковник повел БМД обратно в промоину – надо было захватить оставшиеся грузы, что лежали в бочках и ящиках, да служебные балки. Горючего сжигалось уйма, но куда денешься?
Вернулись они часам к пяти. Затянули волокуши внутрь квадрата из балков, и Кузьмичев с удивлением заметил что-то новенькое – на шестах была растянута маскировочная сеть, а под нею рядами стояли стулья и трибуна. На стульях сидел народ, а с трибуны толкал речь сам Луценко.
