– Слушаюсь! – сказал Виштальский, отдал честь и убежал.
Ровно через полчаса все три дивизиона группы покинули позиции и переместились за реку, заняв узкую долинку меж двух гор.
* * *
Кузьмичев устало вылез из кабины «КрАЗа» и прошел под натянутую маскировочную сеть, где домовитый Хюи Куанг уже вкопал стол и поставил легкие плетеные стулья.
Майор сел, снял фуражку и отер потный лоб. Горячий выдался денек…
Он раскурил вонючую сигарету «Дьен Бьен» и стал бездумно смотреть, как трудолюбиво окапываются вьетнамцы, громоздя земляные валы вокруг ракетных установок.
Нерешительно приблизился Марк Виштальский.
– Присаживайся… – сказал Кузьмичев и стряхнул пепел в половинку шариковой бомбы.
Марк сел. Пальцем покачал полусферу, из толстой стенки которой выглядывали увесистые шарики.
– Спасибо вам, Георгий Алексеич!.. – выпалил он внезапно.
– За что? – спокойно спросил майор.
– За науку!
– Ну, ученый здесь как раз ты, – усмехнулся Кузьмичев.
Виштальский кивнул.
– Да, – признался он. – Но когда испытываешь ракету на Капустином Яре, переживаешь совсем другие ощущения… Восторг! Гордость! А здесь все иначе. Тут война. Да и какой с меня ученый… Вот дядька мой, тот – да!
Марк помолчал, испытывая внутренние колебания, и договорил:
– Дядя Трофим такую штуку готовит… Никакие бомбовозы американеров не спасут. Д-процесс!
[7]
– Дэ… что? – лениво удивился Кузьмичев.
– Д-процесс, – повторил Марк. – Это такая штука… Выход в гиперпространство! Дядя делал вычисления… В общем, если выйти в гипер, то можно любой материальный предмет перебросить за считаные месяцы, даже недели, хоть за сто световых лет! Вроде тут нарушение, да? Выше-то скорости света двигаться нельзя. А никаких нарушений и нет. Скорость света абсолютна для обычного континуума, а предмет станет двигаться в гиперпространстве, где нет ни времени, ни расстояний! Здорово?
– Здорово, – согласился Георгий. – Только вот неясно, в каком веке это доведут до ума.
– В этом! – решительно заявил Виштальский. – Дядя ручается. Говорит, еще лет пять, и все получится!
– И будем мы бомбы на американеров сыпать с доставкой на дом… – усмехнулся майор.
– Да! – горячо сказал старлей. – Пусть на своей шкуре узнают, каково это – живьем гореть! Откроем устье гиперканала и вывалим контейнеры с шариковыми бомбами! – Марк крутанул пепельницу. – И пусть падают на улицы Нью-Йорка! На Уолл-стрит! – помолчав, остывая, он заключил: – Не-е, Д-принцип – это сила…
Кузьмичев достал бутылочку рисовой водки луамой.
– Выпьешь? – предложил он Виштальскому.
Тот покачал головой.
– А я глотну… – майор слегка приложился и благодарно кивнул Лам Ван Литю, поставившему на стол миску с горячим рисом, заправленным острым соусом из мелких речных крабиков.
– Мы и так воюем с американами, – проговорил Кузьмич не спеша. – Сейчас – здесь, а раньше в Корее, Венгрии, на Кубе, в Чехословакии, Египте… И еще не раз им жизни дадим. Это только так говорится – «холодная война». Лично для меня она куда как горяча. Пошли спать, Марк. Учись использовать время между налетами для сна и отдыха…
– И для личной жизни! – осклабился старший лейтенант.
– Правильно, куда ж без этого?
Лес надежно спрятал маневренную группу. Стемнело очень быстро, почти сразу, как повсюду в тропиках, и в сгустившейся тьме поплыли зеленоватые огоньки – светлячки «дон-дон».
Вьетнамцы засели по наблюдательным постам и высматривали подлетающие цели с повышенным рвением. Им было стыдно за бегство во время атаки, и бойцы изо всех сил оправдывали название, официально данное ракетчикам во Вьетнаме – «Род войск – Герой».
Глава 2
Секретный «ящик»
СССР, Первомайск Горьковской области. 1982 г.
За Горьким потянулись сплошные леса – не лиричные подмосковные, просвеченные «то березкой, то рябиной», а темные, дремучие. Состав бодро стучал на стыках рельс, проезжая будто просекой между ельников.
Полковник Кузьмичев ехал в плацкартном вагоне и вертел головой, то глядя в «свое» окно, то посматривая в то, что сквозило над боковыми местами.
Поезд «Горький – Киров» лишь на минуту остановился у маленькой станции со смешным названием Обход, и, заскрипев, залязгав, тронулся дальше. Выйдя на дощатый перрон, полковник огляделся. И куда теперь?
– Товарищ Кузьмичев? – послышался голос.
Георгий обернулся. Его встречал невысокий, ладно скроенный парень с погонами лейтенанта. Полевая форма сидела на нем как влитая, хоть плакат пиши – «Так должны выглядеть отличники СА!»
– Да, это я.
– Прошу в машину.
Подали обычный «уазик». Правда, чистенький и ухоженный – заметно было, что за матчастью следят. Лейтенант прошмыгнул на место водителя, а полковник занял место рядом. Заурчав двигателем, «козлик», он же «бобик», покатил по грязной улице Школьной, чья проезжая часть ежедневно вымешивалась копытами коров и гусеницами трелевочных тракторов. Для пешеходов были сколочены «тротуары» – мостки из толстых досок.
Миновав сельпо и бревенчатую школу, «уазик» свернул у пастбища – пахнуло буколикой – и выехал в дебри, одолевая узкую лесовозную дорогу. Вскоре, наскакавшись на колдобинах, «козлик» выбрался на асфальтированное шоссе.
Мотор сразу добавил оборотов, и машина покатила резвее.
Километров через двадцать однообразного мельтешения хвойных пород показался шлагбаум. Пожилой капитан при всем параде, затянутый портупеей, проверил у Кузьмичева документы. В сторонке ненавязчиво маячил сержантик с «калашниковым» на плече.
– Проезжайте, – сказал капитан, возвращая документы.
– Строго тут у вас, – проговорил полковник, пряча бумаги.
– А то! – с охотой откликнулся лейтенант. – Запретная зона!
Кузьмичев заинтересованно приник к пыльному стеклу – что за место новой службы?
Первомайск был невелик, всего четыре параллельных улицы, застроенных двухэтажными домами из силикатного кирпича и обсаженных все теми же – елками.
– Тормозните здесь, – сказал Георгий, – осмотрюсь хоть.
Он надел фуражку, подхватил чемоданчик (атташе-кейс, купленный на барахолке в Сайгоне) и вышел из машины.
Было тихо, автомобили не показывались, да и народу на улицах было мало – рабочий день.
Перед полковником тянулась улица Революции, а перпендикуляром к ней шла улица Советская – слева двухэтажный «Универмаг», справа – книжный и аптека, в перспективе – нечто с колоннами, вероятно, местный исполком.
