– Краулеры отстреливай! – заорал Кузьмичев. – Краулеры!
Переверзев услышал его, как-то разобрав слова в грохоте и реве, и открыл огонь. Передний краулер подскочил, стал на нос и закувыркался, пока не угодил под ноги перепуганным гигантам. Громадные лапы втоптали в землю и сам краулер, и водителя с пассажиром.
И тут стадо добежало. Годзиллоиды, мчавшиеся впереди, на всей скорости врезались в стену, сворачивая шеи и раскалывая черепа. По стене черной молнией пробежала трещина.
А чудовища напирали по-прежнему. Грузно вскакивая на трупы передних, бежавшие за ними упорно лезли вперед, упирались в стену, забрасывали на нее передние конечности, переваливали через верх многие тонны живого веса, рушились с гулом, а на них тяжко падали следующие, проламывая упавшим ребра – хруст, треск и рев возносились к небесам, словно привет из развергшегося ада.
– Отстреливай!
Еще парочка краулеров перевернулась, и громадные животные словно очнулись. Добегая по инерции до стены, они тормозили всеми лапами, вздергивая головы, и отворачивали в сторону.
Один из годзиллоидов, уже свесивший передние лапы за стену, исторг хриплый клекот, изворачиваясь, и соскочил по трупам наружу. Мощно испражнившись, чудовище взревело вовсе уж пугающим образом и погналось за тем врагом, которого видело перед собой – за краулером.
Нормалы круто развернули машину, уходя от погони, но годзиллоид был слишком разъярен, чтобы дать им уйти. Вытянув шею, он вцепился в багажник краулера и вздернул его, как собака – хозяйский тапок. Нормалы выпали наружу, и годзиллоид вдоволь натешился, топча недругов, зарывая растерзанные тела в рыхлую землю. Получив удовлетворение, громадина победительно заревела. Ей откликнулись издалека. Годзиллоид, шатаясь на ходу и мотая головой, побрел на родные звуки. Все стихло.
– Да-а… – только и выговорил Переверзев. – Вот живодеры…
– По ту и по эту сторону, – сумрачно доложил Виштальский, – валяется семь особей. Две еще шевелятся…
– Надо добить, – решил Кузьмичев, – чтоб не мучались.
– Поддерживаю и одобряю, – по-прежнему сумрачно сказал Марк, – но что нам делать с тушами? Сто сорок тонн мяса, костей и потрохов!
Георгий спустился с башни и угрюмо осмотрел гекатомбы, наваленные у стены. Лапы с огромными когтями, что зубья у экскаватора… Шипастые головы с перекошенными челюстями… Горбатые гребнистые спины… Могучие хвосты с роговыми булавами…
Вся эта гора биомассы лежала, вдавливаясь в землю под своей же тяжестью, истекала бурой кровью и смрадной жижей. Одна из голов колыхнулась, издавая сиплое «Х-ха!..»
Переверзев молча вытащил разрядник и прикончил изуродованого годзиллоида.
– Пипец! – выцедил Васнецов.
– Марк, – обернулся Кузьмичев к Виштальскому и заметил поспешавшего к ним Алехина. – Привет, Антон! Марк, дуй за той парочкой – помнишь? Кибертехник и киберинженер. Пускай выводят своих роботов на разделку…
– Великие небеса! – вырвалось у Алехина.
Ошарашенный, звездолетчик оглядел многотонную жертву богу войны, принесенную нормалами.
– Совсем уже с ума посходили! – потрясенно пробормотал Антон. – Они их гипноиндукторами гнали?
– А черт их знает! – признался Кузьмичев. – Держали какие-то штуки в руках, направляли их с краулеров на стадо…
– Больше ни один краулер за пределами города с места не стронется! – торжественно провозгласил Алехин. – Я отключил три блока на энергостанции и сузил радиус передачи. Теперь у нормалов вездеходы с места не сдвинутся, киберы автоматически отключились, все приборы перестали работать. А когда сядут оружейные батареи, подзарядить их будет негде!
– Здорово! – впечатленно сказал Кузьмичев.
– Пущай теперь пешком штурмуют, – мстительно проговорил Переверзев, – в строю! Погляжу я тогда на этих зольдатиков!
* * *
Когда голубое солнце, догоняя красное, миновало зенит и начало клониться к западу, Васнецов вызвал Кузьмичева по коммуникатору:
– Товарищ полковник! Тут трое нормалов топают к воротам, белым флагом машут. Пропустить?
– Сейчас я подойду.
Георгий не спеша доел ужин и покинул цитадель. Он не торопился. Парламентеры подождут. Видать, приперло нормалов…
Он шагал, отщипывая ягоды от виноградной грозди, прихваченной на десерт, и прикидывал варианты. Что делать? Как поступить? Если нормалы пойдут на безоговорочную капитуляцию… Во-от, в том-то и дело. Если! А если нет? Пусть тогда ходят строем и учатся брать крепости мечами и копьями…
На полдороге Кузьмичева догнали Виштальский с Алехиным, потом увязался Переверзев. Последним к делегации присоединился Луценко – парторг сильно переживал по поводу «коммунаров-перерожденцев».
Приблизившись к воротам, полковник махнул Васнецову.
– Отворяй!
Створки глухо загудели, уползая в стены. За воротами стояли трое. Среднего Кузьмичев узнал сразу – это был Вильгельм ван Гроот. Слева и справа от планетарного координатора стояли двое огромных здоровяков-красавцев. Сопровождающие лица.
Скорее уж, мелькнуло у Георгия, сопровождающие морды… Улыбку, мелькнувшую на его губах, Вильгельм расценил как издевку и дернул уголком рта.
– Выкладывайте, с чем пришли, переговорщики, – холодно начал полковник.
В это время у южной стены завыли электропилы, врезаясь в пласты мяса, жира и костей – три киберсистемы приступили к разделке годзиллоидов. Вильгельм усмехнулся, не тая злой радости.
– Чему радуешься, сволочь? – негромко, но отчетливо произнес Кузьмичев. – Раньше вы трусливо прятались – за спинами наших товарищей, за роботами, за этими, ни в чем не повинными зверюгами. А теперь что? Страшно стало себя под импульс подставлять?
– Я пришел вести переговоры, – надменно выговорил Вильгельм, – а не выслушивать оскорбления.
– А я еще не кончил, – оборвал его Георгий. – С этой странной, идиотской и никому не нужной войной пора завязывать. Наши условия таковы: вы капитулируете безо всяких оговорок и вытребенек. Складываете оружие и помещаетесь во временный изолятор. Назначим вам, для начала, принудительное ментоскопирование – я не ошибся в названии процедуры? – чтобы узнать, кто из вас военный преступник, а кто безвредный дурак, на ком нет крови…
– Никогда! – пылко и гневно возразил планетарный координатор. – Никогда мы не пойдем на подобное унижение!
На сопровождающих мордах было написано разочарование, видать, парнюги были не против безоговорочной капитуляции.
– Тогда марш отсюда! – скомандовал Кузьмичев и указал на ворота.
– Неужели вам мало смертей? – обратился к Вильгельму Воронин. – Ведь эта война возникла из ничего – из вашего страха, из вашего непонимания! Мы-то шли к вам с миром, мы загодя радовались встрече с братьями-землянами, а вы ни с того ни с сего начали стрелять и уже убили семерых наших… За что?
