– Стоп! – осадил неведомого деятеля Кузьмичев. – Женщины и дети выходят и стоят в сторонке! Переверзев, жилые модули для семейных ставим вдоль стены. Отсчитываем десять шагов и устанавливаем следующий ряд. Кибертехники! Энергетики! Организуйте нам свет. Инженеры-гастрономы! На вашей совести киберкухни и… что там у вас еще? Короче, чтобы через полчаса был готов ужин на всех. Или завтракать пора? Врачи! Сгружайте свое хозяйство у колонны, поставим госпиталь там. Мужчины переквалифицируются в грузчиков и носильщиков. Начали!
Наверху голубое солнце успело выйти в зенит, а внизу, под толщей метаморфического и скалистого грунта, одинаково пропеченных, выстраивался большой лагерь.
Ровные ряды палаток, как в римском каструме, вездеходы – по линеечке. Телефотеры, поднятые на колонны, рассеивали яркий свет над подземным царством.
В дальнем углу гигантского зала суетилась толпа ученых, плескавшая руками вокруг странных наклонных башен, сцепленных вместе овальными в разрезе галереями. Из гладких стен высовывались длинные острия, по горизонтали башни были опоясаны матовыми кубами, по вертикали – блестящими конусами. Что к чему?
Но свой обход Кузьмичев начал с «лагеря беженцев» – жилых модулей и палаток, выставленных в три ряда. Жизнь потихоньку налаживалась – матери укладывали возбужденную малышню баиньки, а той не терпелось все облазить и изведать. В кои веки эти взрослые затеяли такую интересную игру, и на тебе – спать!
– Да не хочу я ложиться! – бурно доказывала свою правоту сопливая личность лет девяти от роду. – Рано еще!
– Тима! – умоляюще сказала молодая мама, приседая на корточки. – Скоро красное солнце сядет, где же рано? Спать пора!
– Не пора! Не пора!
Кузьмичев остановился и строго спросил:
– Чего шумим?
Мать и сын одинаково заробели, глядя на координатора снизу вверх.
– Вот, – пожаловалась женщина, – никак не уложу его!
Георгий сделал удивленное лицо и посмотрел на непослушного Тиму так, как смотрят на козявку, перед тем как ее раздавить.
– Ты знаешь, что на нас напали чужие? – спросил он. – Тебе известно, что мы на войне?
– Известно! – храбро ответил Тима. – А разве на войне спят по часам?
– На войне спят тогда, когда выдается спокойная минутка, не занятая боем.
– Ну вот… – неуверенно протянул мальчик.
– Что – вот? Разве сейчас сражение? Нет. Так что изволь слушаться маму – она твой командир, пока ты не подрастешь… хотя бы на метр. Понятненько?
– Да…
– Ты сказал «да», лишь бы отделаться от меня. Не выйдет. Скажи-ка мне, юный герой, что на войне самое главное?
– Храбрость! – выпалил Тима.
– Ответ неправильный. Главное на войне – дисциплина. Когда командир отдает приказ, солдат должен его выполнить – быстро и не раздумывая. Ясненько?
– Так точно! – ответил Тимофей очень мужественным голосом. – Разрешите идти спать?
– Ступай, – ответил Георгий с самым серьезным выражением лица.
– Есть!
Тимофей скрылся за дверью модуля, а через минуту в детской погас свет.
– Спасибо! – улыбнулась мама.
Кузьмичев наметил улыбку и отдал честь.
Увы, не во всех модулях и палатках нового координатора благодарили и мило ему улыбались. Хватало и тех, кто ныл, жаловался, склонял по всякому начальство, и тех, кто был готов на саботаж… если кто-то первым подаст пример.
В одних времянках царили уныние и растерянность, страх и неуверенность, в других копились злость и раздражение, требуя выхода, а в третьих…
А в третьих заканчивали свои дела по устройству на незнакомом месте и шли помогать соседям. Люди оставались такими же, как всегда, – обычными и разными.
По другую сторону зала Переверзев муштровал молодое пополнение – разбил новобранцев по десяткам-секциям, поставил во главе своих десантников и устроил «учебку». Были, конечно, вяканья насчет ущемления прав «аборигенов»: почему, дескать, в командиры не пускают космоградцев? После кросса с тяжелым, оттягивавшим руки лучевиком или двухпотоковым бластером, аккумуляторным поясом через плечо и прочей выкладкой к финишу пришла одна десантура.
«Аборигены» приплелись, пришкандыбали позже – растрепанные, мокрые, измочаленные. Но в командование уже не рвались – уяснили разницу.
– Солобоны! – с удовольствием сказал Переверзев. – Что рты раззявили, дышите, как собаки в жаркий день? А ты почему без аккумуляторов? О, посмотрите на этого рыцаря без страха и упрека! И без оружия! Что, таскать стало тяжело? Т-твою мать… – выразился старший сержант и заорал, напрягая луженую глотку: – Я что, играться с вами сюда пришел?! Устроили тут пятнашки, едрить твою налево! Не способны тянуть солдатскую лямку – марш к женщинам, полы мыть и подгузники менять! Кому ты нужен, идиот, безоружным? Ты не себе жизнь облегчил, а врагу! И кто ты после этого?!
Новобранцы кряхтели, новобранцам оч-чень хотелось высказаться, но когда ты вспотел и захекался, а командир твоей секции бодр и готов врезать как следует, поневоле язык прикусишь.
Кузьмичев усмехнулся и прошествовал туда, куда его давно тянуло – к ученым. Там развернулась бурная дискуссия.
– А я тебе говорю, – с силой говорил дед Ларион, – что базе не меньше пяти тысяч лет!
– Костяки не сохранились бы в здешнем климате…
– Наши – да, безусловно, но у этих скелеты на основе кремния!
Георгий приблизился и увидел находку, так взбудоражившую научников, включая Гоцмана и Воронина. Это был складчатый кокон с толстыми, шершавыми стенками, лопнувшими в некоторых местах. В зияния проглядывала мумия двухордного существа, подобного тем, что «кузьмичевцы» нашли при открытии базы, в ее верхних коридорах.
Трофим Иванович улыбнулся, заметив Кузьмичева, дружески кивнул ему и сказал:
– Удивительно! Мы обнаружили лонгструмпов и этих… квазимодов, а теперь переживаем вторжение себум. И ведь кто-то же «покрывал глазурью» километры поверхности, изничтожая наземные строения тутошней базы! Кто? Раньше про контакт с внеземными цивилизациями я только в фантастических романах мог прочесть, а теперь пришельцы из космоса толпами ходят и в очередь становятся!
– Вы тут сказали одно словечко… Квазимоды. Это как?
– «Собор Парижской Богоматери» читали?
– Смотрел. Это там, где Лоллобриджида играет?
– Именно! Взгляните на костяки этих существ – у них у всех по два горба, и это не искривление, это какая-то физиологическая особенность. Их нижние конечности коротки и массивны, зато верхние чрезвычайно гибки и длинны. Чем не Квазимодо?
Кузьмичев рассмеялся:
– Подходяще! – и возвысил голос: – Господа ученые! Вы мне лучше расскажите не о мертвых, а о живых! Что есть себума? Мне нужно знать своего врага. Только покороче – времени нету на длинные лекции.
