Гоше ничего объяснять не потребовалось – метнувшись к боевой машинке, он ужом протиснулся в тесную кабину.
Изворачиваясь, Кузьмичев заметил, как его действия повторили Виштальский, Воронин и даже дед Ларион, рассаживаясь по истребителям эскадрильи.
– Догоняй!
– Есть… – выдавил Алехин. – Ты не думай, командир, что я тебя туристом взял. Видишь три дырки на пульте?
Кузьмичев видел лишь одно черное зияние, два других были заняты – в них, почти по локоть, были засунуты руки пилота.
– Одна свободная! Это чтобы стрелять. Себуме хорошо, а у меня только две конечности. Понял?
– Сыграем траурный марш в три руки!
И Георгий храбро сунул руку в теплое отверстие. Пальцы и ладонь сразу защипало.
– Щиплет? Это биоконтакты. Представь, что целишься!
Кузьмичев добросовестно представил перекрестье прицела, и оно тут же вплыло на обзорный экран, занятый кормой транспорта.
– Только не вздумай сжимать палец! А то стрельнет!
– А почему оно тогда слушается нас, хомо? Мы-то чужие!
– А это как сказать… Эту машинку делали не себумы, а ритты. Есть такая раса. Этим по фигу, кому технику сбывать, только плати!
– Плати? Чем, золотом? Рабами? Мегаватт-часами?
– Терабайтами! Информацией. Ритты большие мастера…
– К черту риттов! Ты мне лучше скажи, что делать с этой бандурой! – Кузьмичев ткнул пальцем в изображение транспорта на экране.
– Надо вывести из строя отражатель! Без него себумам не разогнаться, а без разгона не выйти в гипер. Иначе уйдут!
– Бли-ин… Чего ж ты раньше не сказал? Мы б его «Шилками» раскокали!
– Не додумал… Прости! У меня все мысли об одном – как бы наших выручить.
– Правильные у тебя мысли. А лазером никак?
– Зеркало отразит луч. А пушечек на космоистребителях не ставят…
– И не надо! – решительно сказал Кузьмичев, вынимая руку из отверстия. – Разгоняйся!
– Зачем?
– Разгоняйся, говорю! На таран пойдем. Только не со всей дури бей, а так, чтобы без реанимации выжить можно было.
– Ух ты… – растерялся Алехин. – Вот это здорово…
Не вынимая рук, он вызвал своих ведомых, склоняя голову к плечу, поближе к коммуникатору:
– Слушайте все! Идем на таран. Только помните: наша задача – разбить зеркало, а не истребители. Взяли разгон!
Насела перегрузка, и Кузьмичев привалился к мягкой стенке, благодаря неведомых риттов за мастерство. В зеркале отражателя, восходившего кверху, отразились силуэты космоистребителей.
– А они фотонную тягу не включат? – озаботился полковник.
– Да ты что! Они ж тут колонию задумали организовать, а включенный фотореактор заразит атмосферу, как длинная очередь из ядерных взрывов.
Кузьмичев, чувствуя, как лишние «же» оттягивают кожу на лице и мешают нормально дышать, скосил глаза на экран.
Облачный слой остался внизу и сверкал на солнце, будто собранный хлопок, только не белый, а выкрашенный в розовые тона.
Двигатели космоистребителя ревели надсадно, толкая машину вверх, и вот зеркало отражателя расплылось во все стороны, приблизилось на двадцать метров, на десять…
– Держись!
Со скоростью «Жигуленка», врезающегося в березку у обочины, космоатмосферник въехал носом в зеркальную поверхность.
Если бы Георгий не уперся ногами, его бы бросило вперед, на экран. Разбил бы он своим лбом обзорник или нет, не ясно, а вот голова точно могла пострадать…
Зато какие трещины разбежались по отражателю! Зеркальные слои мезовещества лопались до самой подложки, откалывались метровыми пластинами и кувыркались в вихрях турбуленции. Дождь из мелких осколков просыпался вниз, взблескивая и вспыхивая на свету.
Таран не помешал транспорту взбираться все выше и выше, набирая разгон. Какая у Водана первая космическая скорость, полковник не знал, но холодок по хребту прошел – он летит в космос! Как Гагарин!
Линия горизонта все больше закруглялась, а небо темнело.
По внешней акустике не доносилось более ни звука – атмосфера кончилась, осталась внизу, застилая Водан теплым газовым одеялом.
А в поле зрения попадало все больше и больше поверхности планеты. Кузьмичев увидел весь громадный залив, на берегу которого стоял Космоград, всю цепь Кругосветных гор, Загорье… Где-то там Базовая… А дальше на запад, оказывается, громадные озера…
– Все, – деловито сказал Алехин, – вышли на орбиту. Гоша, там, где-то под тобой, два пакета должны быть. Если Аркадий не забыл положить…
– Угу, есть что-то… А я думаю, что там мне давит… И чего это?
– Автоном-комплекты. Ну, это как бы космические скафандры, только одноразовые. На полчаса хватит и тепла, и кислорода.
– А потом?
– Суп с котом.
– Ясненько…
– Натягивай, пока ускорение есть.
Скафандр был очень несерьезный – из тонкой пленки, и походил на надувную куклу во весь рост. Только по шву от паха до шеи проходил некий хитрый гермоклапан, а на поясе висели аккумулятор с терморегулятором и увесистый кислородный синтезатор.
Кое-как облачившись, Кузьмичев устроился поудобнее, и зря – наступила невесомость. Сперва Георгий обрадовался неожиданному приключению, но когда кровь прилила к голове, да так, что все лицо набрякло, а желудок переместился куда-то в область горла, стало не до веселья.
– Как самочувствие летчика-космонавта? – хихикнул Алехин.
– Я тебе потом скажу, – поднатужился полковник, – на ушко…
– Сейчас станет полегче.
Зашипели движки маневрирования. Транспорт-гигант на обзорнике медленно «перевернулся», а планета уплыла в сторону.
– Ну что? На абордаж? – бодро спросил Антон.
– А чего с ними чикаться?
– Правильно… Слушайте все! Расходимся полукольцом, подходим к транспорту в районе секторов два – семь. Вырезаем вакуум-створы и залетаем внутрь, как скворцы в скворечник! Только запомните – резать именно вакуум-створы! Грузовые люки не трогать, иначе – разгерметизация, а где себумы держат заложников, мы не знаем. Так что можем и своих угробить. У кого вопросы?
– Ни у кого! – пискнули голоса в эфире.
– Вперед! И следите за ПМП. Если где вылезет наружу, тут же вбивайте обратно!
– Поняли!
Космоистребители разошлись и окружили транспорт, как лайки медведя. Алехин подвел свой поближе, и тут Кузьмичев заметил непонятное шевеление.
– Гляди!
В борту себумского корабля открылось круглое зияние, и оттуда выдвинулся куполок со щелью-радиусом.
