Кузьмин отпил положенные два глотка, вытер губы, солидно прокашлялся.
– В принципе – сказал он, – их меньше пятидесяти. Ракетные катера вообще не вооружены и опасности для нас не представляют. Флипы? На них стоит только навесное оружие, как правило, маломощное. Штурмовики, истребители и бомбардировщики – вот кто может доставить нам неприятности.
– На дом, – подсказал Виштальский.
– Именно…
– Вы хотите что-то добавить, Илларион Матвеич?
– Пожалуй, – кивнул старший ксенолог. – Я тут сидел и слышал, как люди переговаривались. Говорили и о том, кого себумы пришлют теперь – не планетарник ли? Так вот что я вам скажу… Командир группы крейсеров, как только прибыл на Водан, тут же связался с Вескусом и передал что-нибудь трафаретное, вроде: «Стандартная блок-ситуация. На колонизуемой планете возникла зона временной нестабильности, вызванной деструктивной деятельностью хомо. Принимаю меры тотальной нейтрализации». Все. Точка.
Нужно понять один нюансик – себумы никогда не лгут, но часто прибегают к умолчанию. Так вот, командиры крейсеров ни за что не сообщат на Вескус, что их корабли уничтожены горсткой хомо, которых они считают неполноценными разумными. Для них это абсолютно неприемлемо! Сказать в данном случае правду – это все равно что признать собственные неполноценность и ничтожество, признать, что ты проделал свою работу максимально неэффективно. Не знаю даже, с чем сравнить… Ну, вот представьте себе, что земной администратор сам заявит по Мировой сети, какой он тупица, трус, врун и вдобавок педофил! Причем не просто скажет, а докажет это!
– То есть, – проговорил Кузьмичев, – ждать подхода этих… планетарных крейсеров не стоит?
– Да как вам сказать… Себумы не вызовут подмогу, но она может добраться сюда и сама.
– Ну, это понятно… Ладно, вернемся к нашим авиаторам. Как будем их гробить?
– Знаете, что мне кажется? – проговорил Аркадий. – Мне кажется, что себумы скоро будут сами нуждаться в энергии. Ведь крейсера у них больше нет!
– Точно! – кивнул лохматый, давно не стриженный Костя, тоже пилот. – Они попробуют проникнуть в отсеки крейсера, станут снимать энергоемкости с ракетных катеров и флипов…
– И с бомбардировщиков! – подхватил Аркадий. – Вряд ли у них осталось много мезонных зарядов, а кроме бомб, на бомбовозах ничего и нет!
– Ну, почему нет? Стоит на них по паре лазеров, снизу и сверху, мегаджоульные.
– Вот именно – по паре! А на истребителях – по паре пакетников! Есть же разница…
– Подводя черту, скажем так – бояться следует истребителей и штурмовиков. Так?
– Точно!
– А теперь слушайте, – усмехнулся Кузьмичев, – какую я штуку придумал… Короче говоря, время собирать камни!
* * *
Весь день, до самого вечера, десантники и ополченцы стаскивали в кучу каменные глыбки, выстилавшие ложе лесного ручья. Их товарищи плели из луба прочные сетки и затаривали их камнями. Набив в каждую по полцентнера увесистых булыжников, сетку завязывали и загружали в ракетный катер.
Мысль полковника была проста: если истребитель или штурмовик в полете ударится о каменную стену, то дальше он не полетит – лом плохо держится в воздухе. А если рекомая стена сама упадет на космоатмосферник, стоящий на месте? Эффект будет тот же!
– А он поднимет столько? – засомневался Георгий, оценивая вес каменюк, заваливших полкабины.
– Поднимет! – уверенно сказал Аркадий.
– Тогда ты поведешь.
– Есть!
– А мы с Переверзевым переквалифицируемся в камнеметчиков… Так, ладно, полетели. Сашка!
– Иду!
Перебравшись через груду каменных «бомб», Кузьмичев с Переверзевым кое-как примостились у борта и хлопнули ладонь в ладонь.
– Аркаша, взлет!
– Так точно!
Ракетный катер взлетел на удивление легко, поднялся выше деревьев и заскользил над лесом. Небо было чистым, ни одной машины себум не было видно. Вот и Жженый каньон запетлял.
– Выше поднимайся! Надо нашим бомбочкам ускорение придать.
Аркаша повел катер вверх, а внизу открывалась Стеклянная пустошь, которую было бы вернее называть кратером. Множество себум ползало по останкам крейсера, но дела их были плохи. Мало того что сильнейшие сотрясения и удары привели к разрушениям, так еще и река залила половину искусственной кальдеры, затопила нижнюю половину звездолета полностью, а верхнюю – до середины.
Грунт все еще пучило, радиоактивные газы прорывались, и вода вскипала от мощных бурлений и выбросов.
– Купаются, жабы! – мстительно проговорил Переверзев. – Плавайте, плавайте… Чем скорее сдохнете, тем лучше!
А Кузьмичев высматривал аэродром. Вот он! На гладкой поверхности уцелевшей пустоши строгими рядами стояли истребители и штурмовики. Ракетные катера покоились в сторонке, их острые носы и хвосты были откинуты.
– Точно! – крикнул Кузьмин. – Потрошат катерки!
– Ладно. Зависнешь над истребителями!
– Понял.
– Открываем бомболюк… – бодро сказал Переверзев и глянул вниз с высоты. – Кучненько стоят! И ветра нет.
– Хватаем, – приказал Кузьмичев, – и кидаем.
Схватив сетку с камнями, они осторожно вывалили ее за кромку люка. Пухлая сетка понеслась вниз, медленно кувыркаясь в полете, и со всего размаху ударила по штурмовику, отламывая машине хвостовую часть вместе со стабилизаторами.
– Есть!
Вторая сетка грянулась неудачно – рядом с космоистребителем. Камни полетели во все стороны, задевая стойку шасси. Боевая машина перекосилась.
– А, ч-черт… Хватаем!
Третий заряд добил перекошенный истребитель, угодил по выпуклости кабины и проломил ее, сокрушая и пульт, и «дуршлаг» сиденья.
– Ага!
Внизу забегали себумы. Одни бросались к машинам, другие старались избежать попаданий. Четвертая сетка разбила нос штурмовику. Пятая накрыла группу себум, убивая и калеча все негуманоидное в радиусе десяти метров.
Шестая, седьмая, восьмая…
Сбросив двенадцатую сетку, Кузьмичев выдохнул:
– Все! Сваливаем!
– Хорошо еще, – сказал Переверзев одышливо, – у них ПВО нету!
В это время небо прочертили лучи лазеров, и Аркадий сам постарался избежать попаданий. Бросая машину зигзагом, он повел ее к лесу. Следом стартовала группа истребителей, изредка постреливая – берегли энергию.
– Давай к морю! – крикнул Кузьмичев. – Тут нас не пропустят!
– Понял!
Ракетный катер взял разгон и понесся на юг. Скоро внизу проплыли пляжи и недоделанные лагуны с обгорелыми остовами «многоножек». И открылся океан, без берега и края.
