Истердей оказался слишком умен, чтобы сесть на такси, — Ева проверила. Возможно, поймал такси в нескольких кварталах от дома или вызвал автомобиль. Однако не в той компании, в которой обычно, — она проверила и это. А может, просто шел пешком, пока не затерялся на улицах города.
— Фора у него небольшая, — заметила Рио, пока ждала такси. — Ты ведь уже уведомила транспортные станции — общественные и частные.
— На его месте я бы вызвала машину из Нью-Джерси и уехала из города — в тот же Нью-Джерси, на север Нью-Йорка или в Пенсильванию. Там наняла бы другую машину и отправилась еще куда-нибудь. А потом с паспортом, который у меня, естественно, есть, села на самолет и полетела в другую страну, у которой нет договора об экстрадиции с США. Сменила бы имя, внешность, цвет волос — и вуаля.
— Ты коп, и тебе, пожалуй, все это сошло бы с рук. Но Истердей не рассуждает настолько трезво. А вот и мое такси. Если понадоблюсь — позвони.
Ева села за руль и с тяжелым сердцем поехала еще раз допросить Денниса Миру.
Она не ожидала, что откроет сам Деннис. В глубине души Ева надеялась, что он будет еще в университете и тем самым избавит ее от неприятной обязанности. Однако Деннис стоял на пороге в застегнутом наперекосяк кардигане и смотрел на нее своими добрыми улыбающимися глазами.
— Ну разве не замечательно? Не успела Джилли уйти к друзьям, как вы приехали составить мне компанию. Не стойте на холоде — входите.
— Извините, что побеспокоила.
— Нисколько. Занятия у меня сегодня только с утра, и мысли весь день вертятся вокруг неприятных предметов.
Деннис взял у Евы пальто, прежде чем она успела его остановить, и так и остался стоять с ним в руках, словно позабыл, что собирался делать.
— Я ненадолго. Может, повесить его на стул?
— Конечно. По-простому, по-семейному. Чем вас угостить?
— Ничем, спасибо. Мистер Мира, я очень сожалею, но мне придется затронуть те самые неприятные предметы.
— Разумеется, — непринужденно ответил Деннис и ласково подтолкнул Еву к стулу. — Лучше сразу перейти к ним, а не вертеться вокруг да около. Вы правы.
— Вы знаете Фредерика Бетца?
— Его убили?
— Нет. Пока нет. Похитили — в этом я убеждена. В ходе расследования мы… я нашла ключи. Два обычных и две ключ-карты. Одна карта от банковской ячейки, в которой целая куча денег.
— Да, похоже на Фреда. Прятать деньги про запас — вполне в его духе.
— Еще я нашла сорок девять запечатанных пакетиков.
— С наркотиками? — Зеленые глаза Денниса удивленно расширились. — Никогда бы не подумал. Он же химик — мог бы сам смешать что и когда ему нужно.
— Не с наркотиками. В каждом пакетике прядь волос. На каждом имя. Женское имя.
Деннис как-то сразу поник, и у Евы болезненно сжалось сердце.
— И вы не думаете, что женщины срезали их добровольно.
— Мистер Мира, я считаю, что у Бетца, Вайманна, вашего кузена, Маршалла Истердея, Итана Макнейми и Уильяма Стивенсона было что-то вроде клуба, который они называли братством. Начиная с колледжа они выбирали себе жертв и насиловали их.
— Эдвард… — пробормотал Деннис, пристально глядя в огонь. — Я знал этих людей. Не близко. Не очень близко. А теперь думаю, что и вовсе не знал. Уильям Стивенсон… Уилли — так ведь его называли?
— Билли.
— Да, Билли. Он ведь, кажется, умер довольно давно? Точно не помню.
— Давно.
— А Итан… В колледже он нравился мне больше остальных. Мы оба играли в университетской футбольной команде, так что я знал его немного лучше. Он живет в Европе, если не ошибаюсь. — Деннис направил на Еву исполненный боли взгляд. — Вы хотите спросить, знал ли я?
— Нет. Понимаю, что не знали.
— А должен был бы знать… Я подозревал, что у них есть какие-то тайны, и думал… Если честно, даже не помню, что тогда думал, но чувство было такое, будто я лишний. Поначалу я обижался, когда Эдвард от меня отмахивался. У него вечно не хватало на меня времени. Мы почти не виделись.
— Они снимали отдельный дом.
— Да, жили вместе. Своего рода маленькое студенческое общество или… ну да, братство, — печально пробормотал Деннис.
— Вы знаете, где этот дом?
— К сожалению, нет. Эдвард прямо заявил, что это не мое дело. Думаю, они часто устраивали вечеринки, однако меня не приглашали. Кампус уже в те годы был очень велик и очень хорошо охранялся из-за Городских войн, но я никогда не навещал Эдварда в колледже. — Деннис опять поглядел в огонь. — Понимаю. Вы считаете, что все началось еще там, в том доме. Теперь ясно, почему Эдвард был со мной так жесток. Почему дал понять, что я не вхожу в это их… общество. Братство. Хотелось бы верить, что он пытался защитить меня, однако Эдвард защищал только себя. Я любил кузена, но непременно остановил бы его. Нашел бы способ остановить.
— Он это понимал.
— Сколько, вы сказали? Сколько имен?
— Сорок девять. — Ева немного помедлила, но все же продолжила: — Некоторые пакетики запечатаны давно, некоторые… недавно.
Деннис с ужасом посмотрел на нее.
— Думаете, они до сих пор?.. Думаете, все эти годы они продолжали?..
— А зачем останавливаться, если все сходит им с рук?
— И ведь не просто напились или обкололись и потеряли контроль над собой… Нет, это бы тоже их не оправдало, но то, о чем вы говорите… Холодный расчет. План, составленный и осуществленный дикой стаей. Бешеными животными. Нет, нет, нет… не животными.
Деннис на мгновение поднес пальцы к глазам и уронил руки на колени. Отчаяние у него на лице пронзило Еву в самое сердце.
— Не животными, а людьми, которые возомнили, будто у них есть право так поступать. Они хуже, гораздо хуже животных.
В следующее мгновение отчаяние сменилось гневом:
— У Эдварда дочь! Как можно совершать такое и не думать, каково было бы тебе, если бы подобное произошло с твоим собственным ребенком? У его дочери тоже есть дочь. Боже милостивый… Это и погубило Эдварда — его же собственная гордыня и жестокость.
— Мне очень жаль. Мистер Мира, я не сумею спасти Бетца. Клянусь, я пыталась, но вряд ли мы успеем его найти. Истердей сбежал. Я сделаю все возможное, чтобы его отыскать. Не только для того, чтобы он ответил за содеянное. Если убийцы найдут его первыми, он труп. Убийство не есть правосудие. То, что сделали с вашим кузеном, нельзя считать правосудием. Наверное, вы думаете, будто я именно так и считаю — из-за того, что со мной произошло, — но…
В глазах Денниса отразилось сначала потрясение, затем скорбь и наконец такое острое сострадание, что внутри у Евы все затрепетало.
— Я… я думала, доктор Мира вам рассказала.
