А ведь Главное управление Компании предполагало, что этот совершенно неприспособленный для моря кораблик осенью проведет через лиман в Татарский пролив компанейский бриг «Константин» с десантом, возглавляемым майором Буссе. Это тот самый бриг, который начальник Аянского порта напрямую называл «ненадежным» для перевозки людей и грузов. Можно себе представить, каков был бы результат такой проводки.
В общем, экспедиция снова осталась при своих ничтожных транспортных средствах — орловском ботике, двух шлюпках и гиляцких лодках.
Вот тут и проявился талант организатора у нового заместителя начальника экспедиции, только что прибывшего в Петровское Александра Васильевича Бачманова. Он сумел, в отсутствие Невельского, который отправился на Сахалин с Буссе и десантом, так поставить дело, что все исполнилось наилучшим образом — Николаевский, Мариинский и Александровский посты были обеспечены на зиму всем необходимым. Геннадий Иванович не мог нарадоваться на такого помощника.
Радовался он и еще одному обстоятельству, во многом облегчившему ему жизнь: у его Катеньки появились сразу две подруги. Бачманов приехал с женой, очаровательной Елизаветой Осиповной; вместе с ними на том же корабле прибыло семейство священника Вениаминова — отец Гавриил, сын святителя Иннокентия, и Екатерина Ивановна, полная тезка Невельской.
Геннадий Иванович теперь мог уезжать в длительные командировки, не опасаясь за душевное состояние любимой супруги. Прибытие из Петропавловска десанта во главе с майором Буссе как раз и заставило его отправиться в такую командировку.
Двадцать шестого августа на рейде Петровского зимовья появился компанейский корабль «Николай», и шлюпка доставила Николая Васильевича Буссе на берег. Майор застал Невельского в самый разгар спора с лейтенантом Бошняком по поводу дальнейшего обследования материкового берега к югу от Императорской Гавани.
— Ну, как вы не понимаете, Геннадий Иванович, — горячо говорил Бошняк, — с этим нельзя не спешить. Говорят, американцы могут появиться в проливе уже этой осенью. А ну как займут какую-нибудь из необследованных бухт и поднимут там свой флаг? Чем мы докажем, что берег наш?
— Успокойтесь. Николай Константинович, — попыхивал Невельской трубочкой, подаренной матросом Чуфаровым, — я, конечно, гарантии дать не могу, но что-то мне подсказывает, что командор Перри не собирается претендовать на эти земли. Вот Алеутские острова им подходят куда больше…
Тут они заметили на пороге стоящего с весьма удивленным лицом майора, и спор прекратился.
— Ну, я попозже зайду, Геннадий Иванович, — заторопился лейтенант. — Думаю, мы еще не договорили.
— Заходите, заходите. Хотя, по-моему, все уже сказано.
Лейтенант кивнул гостю и бочком-бочком выбрался мимо него на кухню, а там и на улицу.
Майор головы не повернул ему вслед, а обратился к капитану первого ранга:
— Здравия желаю, ваше высокоблагородие! Майор Буссе прибыл с десантом для Сахалина.
Невельской встал, протянул руку:
— Я о вас уже знаю. Здравствуйте, Николай Васильевич. Зовите меня просто — Геннадий Иванович.
— Слушаюсь, — щелкнул каблуками Буссе.
— И, пожалуйста, без чинодрайства. Рад приветствовать вас в нашей «столице». Садитесь, Николай Васильевич. Чем порадуете?
Майор осторожно опустился на стул напротив начальника экспедиции.
— Десант для Сахалина прибыл в полном составе, ваше… Геннадий Иванович. Девяносто человек нижних чинов. Вот ведомость грузов и продовольствия, выделенных губернатором Камчатки для их зимовки. — Буссе подал бумаги, и капитан стал их просматривать, продолжая слушать и вести разговор. — Поскольку, согласно данной мне инструкции, офицеров для десанта должно выделить из состава Амурской экспедиции, я в Петропавловске взял лишь одного — лейтенанта Рудановского.
— Как зовут лейтенанта? — воспользовался паузой Невельской.
— Н-не знаю, — удивился майор.
— Вот как! А почему он не явился представиться?
— Ждет на корабле ваших указаний по выгрузке.
— Выгрузке? Так, так… А потом?
— А потом я на «Николае» намерен вернуться в Аян и оттуда отбыть в Иркутск для личного доклада его превосходительству о выполнении задания.
— А что будет с десантом и грузом?
— Как — что? — удивился Буссе. — Ваши люди погрузят все на бриг «Константин» и отправят на Сахалин под командованием ваших офицеров. Там, согласно предписанию, в одной из бухт западного или восточного берега должен быть высажен десант и должны быть основаны еще два-три поста, не забираясь далеко на юг и не заходя в залив Анива… — Буссе заметил усмешку под усами капитана и забеспокоился: — Я что-то не то говорю, Геннадий Иванович?
Невельской пыхнул ароматным дымком, покачал головой:
— Говорите вы все по предписанию, Николай Васильевич, только где вы увидели бриг «Константин»?
— Не видел. Но… он еще, наверное, придет?
— Нет, не придет. Да если бы и пришел, толку от него было бы не больше, чем от пароходика «Надежда», который вы, должно быть, видели у причала. Он стар и весьма ненадежен. Это во-первых. Во-вторых, судя по ведомости, выделенного казенного довольствия далеко не достаточно для безопасной зимовки на Сахалине.
— А что не так? — напрягся майор.
— Мало инструмента для постройки жилья, нет запаса товаров для обмена на свежие продукты с аборигенами, очень мало водки, чая, сахара и табаку, необходимых для людей при первоначальном водворении. И, пожалуй, самое главное: нет медицинских средств от болезней, которые обязательно появятся на зимовке в новом месте. Мы, к сожалению, все это испытали на себе, потеряв несколько человек. И взрослых, и детей. — На последних словах лицо Невельского так омрачилось, что майор понял: капитан сказал о том, что очень ранило его сердце.
— Примите, Геннадий Иванович, мое сочувствие, — склонил он голову.
Невельской поперхнулся дымом, закашлялся до слез, махнул рукой:
— Ничего… ничего… благодарю…
Буссе терпеливо ждал.
— Харитония Михайловна! — откашлявшись, неожиданно крикнул капитан и представил майору полную женщину, которая не вошла, а подобно ладье, вплыла в комнату. — Супруга нашего офицера Орлова, а это — господин Буссе Николай Васильевич, командир сахалинского десанта. — Майор вздрогнул, но ничего не сказал, встав и поклонившись женщине. Та сделала неловкий реверанс. — Харитония Михайловна, не в службу, а в дружбу, заварите нам чаю. С лимонником, как вы умеете. А то моя Катенька ушла с Елизаветой Осиповной, я остался без хозяйки.
— Не беспокойтесь, Геннадий Иванович, все сделаю. — Орлова столь же плавно удалилась на кухню.
Майор проводил ее взглядом и повернулся к капитану:
— Геннадий Иванович, простите, я не понял: вы оговорились относительно командования десантом? Мне надлежит…
